- Это Елена Ивановна, матушка.
- Матушка? - недоумённо посмотрел на неё Буряков.
- Жена отца Сергия! Она этот приют пестует, а ведь у неё и своих пятеро! - Старушка вдруг приподнялась на стуле. - Вон, детки уже идут!
Она не сводила глаз с детей, Буряков явно перестал её интересовать, что его вполне устроило. В это время батюшка встал и тихо пошёл к двери, поманив за собой Бурякова. "Продолжайте, я скоро вернусь", - сказал священник всем и лучезарно улыбнулся. Он завёл Бурякова в небольшой кабинет и указал на стул.
- Спасибо, Лев Михайлович, за сострадание к детишкам.
- Батюшка! - Буряков вскочил. - Я ведь от чистого сердца, я и не знал, что....
- Садись, Лев, я видел, - прервал его отец Сергий, - у меня есть десять - пятнадцать минут, я готов тебя выслушать.
Буряков сел и сбивчиво рассказал о своих событиях, священник слушал и брови его то и дело приподнимались от удивления.
- Да уж, - покачал он головой, - никогда не угадаешь, как Господь управит. Так что же ты, Лев, хочешь от меня на этот раз, разве ты не получил того, в чём нуждался?
- Вы о визитах и звонках моих дочерей?
- И об этом тоже.
- Но они все хотят только одного - завещания.
- Ну, и дай им его, пусть успокоятся.
- Я боюсь, что после этого они вовсе забудут меня.
- Положись на Господа, - утешил его батюшка. - Если забудут, то это их грех, а ты не ропщи. - Отец Сергий прикрыл глаза и неслышно помолился. - Ты на Бога надейся, он о тебе ещё позаботится. - Он встал и перекрестил Бурякова, тот вскочил и в порыве вдруг поцеловал руку священника. Тот вновь его перекрестил. - Всё будет хорошо, ты молись, в храм приходи. Ну, пошли, пора вернуться.
Обратно Буряков ехал в ощущении света, к которому прикоснулся, на душе было покойно и благостно, он решил, что обязательно съездит к отцу Сергию на службу и от этого решения на душе ещё более просветлело. Домой он приехал к ужину. На сердитый взгляд Варвары ответил так кротко, что та чуть тарелку не уронила.
- Лев Михайлович, с вами всё хорошо? - вкрадчиво поинтересовалась она.
- Всё хорошо, - с улыбкой кивнул тот.
Бурякову казалось, что он любит весь мир, всех людей добрых и даже... в голове мелькнул жуткий образ чокнутого профессора, потом безупречный лик Ерёминой, настроение сразу ухудшилось, он с мрачным видом стал терзать ножом кусок мяса.
После ужина Буряков хотел уйти, но Варвара попросила подождать.
- Лев Михайлович, мы с Фимой так решили, что нельзя вас на три недели одного оставлять.
- В каком смысле? - насторожился Буряков.
- В смысле мы себе временную замену нашли.
- Замену?! - Буряков с изумлением уставился на Варвару и опустился обратно на стул.
- Да вы не волнуйтесь, это не чужой человек, это племянница Серафима, Настя. - Варвара, видя недоумение хозяина, торопилась высказаться. Она давно Москву хотела посмотреть, вот мы и вызвали её из Омска. Она учительницей работает.
- И как же это она приедет, если работает?
- Она уже отпуск за свой счет взяла. Вы не волнуйтесь, Лев Михайлович, она всё умеет, и приготовить, и постирать.
- Спасибо за заботу, Варвара, - улыбнулся Буряков, у него вновь потеплело на душе, - но я бы не умер за три недели.
- Так вы против? - испугалась Варвара.
- Не знаю, - пожал плечами Буряков. - Впрочем, если вы с Серафимом за неё ручаетесь, то пусть приезжает, всё лучше, чем чай и яичница.
- Так она завтра и будет, - просияла Варвара, - Серафим за ней утречком на вокзал поедет.
- Хорошо, - Буряков встал. - Пойду я, Варвара, трудный у меня сегодня день был. - Он наткнулся на её озабоченный взгляд и добавил. - Трудный, но хороший. До завтра.
Утром Буряков проснулся таким разбитым, будто мешки накануне грузил. Он подивился этому своему состоянию, мысленно посетовал на старость и поплёлся в ванную. Мелькнула идея сделать зарядку, но его от неё передёрнуло, организм явно бастовал, не желая объяснять причин.
На кухне его ждал сюрприз, о котором он уже забыл: рядом с Варварой хлопотала стройная, как подросток, женщина лет тридцати, с румянцем на белой коже, огромными глазами с тёмно-синими зрачками и длинной светло-русой косой, в которую была вплетена голубая ленточка. Заметив Бурякова, незнакомка, присев в лёгком реверансе, широко и белозубо улыбнулась.
- Здравствуйте, - сказала она звонким и милым голосом.
Оглянулась от плиты Варвара.
- Лев Михайлович, доброе утро! Вот, знакомьтесь, Настя, племянница Серафима, она нам как дочка.
- Очень приятно, - вежливо улыбнулся Буряков. - Чем кормить будете?
- Овсянкой, сэр! - пошутила Настя и тут же осеклась под грозным взглядом своей тёти.
- Варвара, - засмеялся Буряков, - не пугай Настю, я люблю хорошие шутки.
- Молодо-зелено, - проворчала Варвара и поставила перед ним тарелку с манной кашей. - Напугаешь её, как же!
- А где же овсянка? - с деланным разочарованием спросил Буряков, Настя тихонько прыснула в кулачок.
- Вот она, - Варвара стрельнула строгим взглядом в племянницу, - завтра и приготовит!
- И приготовлю, пальчики оближете! - дёрнула плечиком Настя.
- Договорились, - кивнул Буряков и взял в руки ложку. - Настя, а вы какой предмет в школе ведёте?
- Английский.
- Ого! И хорошо знаете язык?
- Вполне. Иногда перевожу иностранцам.
- В Омске бывает много иностранцев? - спросил Буряков, с удовольствием поднося ко рту очередную ложку с кашей.
- Хватает. Раньше коммерсанты в основном приезжали, а теперь чаще туристы.
- Да? - удивился Буряков. - Туристы в Омске?!
- Ничего удивительного. Они сейчас в России себя богатеями ощущают...
- Настя! - прервала племянницу Варвара. - Пошли, покажу кладовую!
Женщины ушли, Буряков в одиночестве доел кашу, выпил кофе и поднялся к себе в кабинет. Ему предстояло подумать над словами отца Сергия. Как он сказал: "Дай им и пусть, успокоятся?", и ещё: "Если забудут, то это их грех, а ты не ропщи?". Неужели батюшка прав?
Варвара и Серафим уехали. Серафим перед отъездом ворчал, что если бы знал, что в пути курить запрещают, не поехал бы никуда, а Варвара его утешала, ничего, мол, в бунгало на берегу океана накуришься. Анастасия после отбытия родственников сразу стала серьёзной и деловитой, что, впрочем, Бурякова вполне устроило. Она кормила его вовремя и вполне вкусно, хотя сначала он это не особо замечал. Все мысли Льва Михайловича были заняты собственными ощущениями, он с облегчением констатировал возвращение спокойствия и умиротворения, всё возвращалось на круги своя.
В среду рано утром позвонил отец Сергий.
- Лев, доброе утро!
- Кто это? - спросонья не узнал Буряков.
- Священник Сергий Лазарев.
- Ой, доброе утро! Извините, я ещё не проснулся.
- Надо рано вставать, Лев. Кто рано встаёт, тому бог даёт.
- Это, конечно, - растеряно отозвался Буряков.
- Я тебе звоню, чтобы ты приехал в храм на воскресную службу. Сможешь?
- Конечно!
- Вот и хорошо, тогда следующие три дня соблюдай пост.
- Есть только хлеб и воду?
- Нет, ты ж не монах, а обыкновенный мирянин. Исключи из своего меню мясные и молочные продукты, яйца, этого достаточно. Выдержишь?
- Да.
- Но это ещё не всё! Развлечения отмени, телевизор не включай.
- А спортом заниматься можно?
- Этого, Господь не возбраняет.
- Всё выполню, отец Сергий, и спасибо за заботу.
- Всё, жду в воскресенье к восьми утра. После службы исповедовать тебя буду.
- Исповедовать?! - испуганно спросил Буряков, но отец Сергий уже отключился. - Вот блин, страшно-то как!
На кухне аппетитно пахло свежей выпечкой, Буряков прищурясь втянул аромат ноздрями.
- Как вкусно пахнет!
- Доброе утро, Лев Михайлович! - поприветствовала его Настя и включила кофемашину.