— Держите его вещи здесь и не прикасайтесь к ним: там могут быть улики, свидетельствующие против него. Ты, иди со мной.
Марк последовал за центурионом и, миновав еще одного солдата, оказался в большом зале. Дверь позади захлопнулась. Центурион, вытащив меч из ножен, указал на пятно на полу комнаты.
— Стой здесь и не двигайся. Пошевелишься — и я воткну эту железку тебе в спину. И молчи, пока тебя не спросят!
За тяжелым деревянным столом сидел усталый мужчина, где-то между тридцатью и сорока; черные волосы чуть длиннее, чем принято среди военных. Белую тунику окаймляла широкая сенаторская полоса. Лицо мужчины почему-то показалось Марку странно знакомым, и юноша рассеяно задумался, не встречались ли они раньше. Другой мужчина, помоложе, на тунике которого красовалась более тонкая полоска всадника, привалился к дальней стене комнаты и оценивающе глядел на Марка. Светлые волосы и пронизывающие голубые глаза свидетельствовали о недалеких предках из северной Европы. Сидящий мужчина помолчал с секунду, а потом заговорил, легко и привычно произнося формальные слова:
— Марк Валерий Аквила, я Гай Калидий Солемн, легат Шестого имперского легиона. Это — Тит Тигидий Перенн, мой старший трибун, которого я просил присутствовать, чтобы засвидетельствовать мои решения. Я велел привести тебя в свою резиденцию, поскольку не желал беседовать в здании штаб-квартиры. Боюсь, там слишком много глаз и ушей. Прежде чем мы продолжим, я заявляю о своем интересе к твоему случаю — некогда я был близким другом твоего отца, хотя мы не разговаривали с ним уже пять или шесть лет. Ты очень похож на отца в твоем возрасте…
Он поднял руку, предотвращая любые вопросы.
— Нет. Ты здесь, чтобы слушать. Марк Валерий Аквила, известно ли тебе, почему я приказал привести тебя сюда?
Юноша так отчаянно нуждался хоть в какой-то поддержке, что не смог устоять против возможности.
— Нет! Господин, я…
Плоскость меча, предупреждая, сильно ударила его по руке:
— Отвечай на вопросы легата только «да» или «нет»!
— Нет.
— Значит, ты понятия не имеешь о событиях, произошедших в Риме за последние недели?
Марка снова затошнило, и лишь неожиданное столкновение с проблемами, о которых он почти позабыл за недели путешествия, помогло ему сдержаться.
— Нет.
— Понимаю. Тогда я должен сообщить тебе, что твой отец был арестован три недели назад по обвинению в заговоре с целью убийства императора. Когда ты покинул Рим?
От такого откровения у Марка мурашки поползли по коже. Он неожиданно осознал, что находится в смертельной опасности. Настало время отбросить обман, который сопровождал его на всем пути из Рима, и вернуть свое положение, пока все не зашло слишком далеко.
— В пятнадцатый день января. Господин, у меня есть…
Новый удар, еще сильнее.
— Молчать!
— Понимаю. Ты прибыл сюда всего на день позже курьера, который привез вести о преступлении твоего отца. Как раз вовремя для того, чтобы легион мог арестовать изменника…
— Арестовать…
Марку показалось, что на мгновение легат прищурился, но лицо мужчины оставалось суровым.
— Именно. Ты можешь быть сыном старого друга, но враг императора — мой враг. У меня нет иного выбора, кроме как послать тебя обратно в Рим молить трон о милосердии. Тебе есть что сказать?
— Да, господин. Я преторианский офицер, откомандированный с курьерским посланием и перевозящий особое послание для вас от самого императора. Мне велели путешествовать тайно, чтобы обеспечить конфиденциальность послания. В моей седельной сумке находится футляр, запечатанный имперской печатью, и открыть его должны лично вы. Мне ничего не известно об описанных вами событиях, мое путешествие было предпринято во исполнение прямого приказа вышестоящего начальника.
Трибун, прислонившийся к стене, впервые заговорил; его голос переполняла ирония:
— Поправка, гражданин. Ты был преторианцем. Префект преторианцев аннулировал твое звание, как только твою самовольную отлучку связали с преступлением твоего отца. Твоего трибуна допросили, и он признался в получении денег от твоего отца. Взамен он отправил тебя из Рима по поддельному поручению. Как оказалось, он получил очень много денег. Он уже понес должное наказание за то, что якшался с врагами трона. Печать на твоем футляре — всего лишь хорошая подделка, а внутри лежит не более чем последнее письмо твоего отца…