— Ты ранен.
Дубн бесстрастно пожал плечами.
— Ничего важного не задето, иначе крови было бы больше.
Он взялся за стрелу, примеряя свои крупные пальцы к ее древку, и задержал дыхание. Резкий толчок, и узкий, но зазубренный наконечник стрелы, пробив кожу, вышел с другой стороны руки. Теперь стрела выступала с двух сторон. Бритт зарычал от боли, кровь ручейком побежала по руке, капая с растопыренных пальцев. Он небрежным движением сломал древко; сейчас оставшуюся в ране половину стрелы можно было легко извлечь.
— Я смазал… наконечник… своим дерьмом…
Все трое обернулись к задыхающемуся всаднику; придавленный тяжелой тушей коня, он был полностью во власти своих врагов. Дубн рассмеялся и провел окровавленным пальцем черту по горлу мужчины.
— Ты мертвец, я уже убил тебя. Я могу очистить рану, вытянуть яд травами и личинками. А у тебя сломана нога, плохо сломана. Похоже, внутреннее кровотечение. Мне доводилось такое видеть, тебе осталось около часа. Может, мне следует помочь тебе умереть?
— Да пошел ты… синеносый.
Он встретился глазами с Марком и узнал его.
— Ты… изменник…
Марк шагнул вперед, все еще держа в руке длинный кавалерийский меч.
— Тебя послали убить меня.
— Мы бы справились без труда… если бы не он… не забывай оглядываться… не найдешь… где спрятаться.
Руфий мягко отодвинул Марка в сторону.
— Дубн, позаботься, чтобы твоя рана не помешала нам отправиться в путь. Мы должны убраться отсюда через десять минут, не больше. Возьми парня с собой. — Он присел на корточки рядом с попавшим в ловушку всадником. — Мне нужно пару минут поболтать с дружком…
Руфий дождался, пока бритт не уведет Марка подальше, затем достал из ножен затейливо украшенный кинжал и спокойно обратился к всаднику:
— Да, мы с тобой старые друзья, это точно. Я тот самый «офицер», которого ты вчера приказывал убить своим синеносым друзьям на Северной дороге. Я и вправду долго был офицером, причем хорошим. Я провел несколько весьма неприятных лет, патрулируя долину Тавы, за северной стеной, прежде чем вы, бездельники, отдали с таким трудом завоеванные нами земли и откатились на юг, к старому Адрианову Валу. И пока я был в этих гиблых местах, то смог достичь совершенства в одном непростом деле: убеждать пленников из местных племен рассказывать то, о чем они не желают говорить. А сейчас, прежде чем ты умрешь, я собираюсь познакомить тебя с этим мастерством. Ну, с чего мы начнем?..
Дубн положил тяжелую руку на плечо Марка, увлекая его подальше.
— Ты не захочешь на это смотреть. Побудь здесь и присмотри за моим тюком.
Он достал меч и направился к ближайшей мертвой лошади, задержавшись, чтобы вырвать метательный топор из груди первой жертвы. Необходимость пересилила всякие колебания, связанные со смертью человека или с предстоящим использованием туши лошади. Согласившись на просьбу Руфия, бритт тщательно готовил план их бегства после того, как жизнь римлянина будет спасена.
Ветеран, разбудив Дубна среди ночи, обратился к нему с просьбой, дерзость которой заставила того громко рассмеяться, едва улеглось раздражение. Смех замер, когда на постель Дубна улегся кошель, набитый золотом. Похоже, отставному офицеру определенно требовалась помощь, и он был готов щедро оплатить ее. Тиберий Руфий сказал ему, что здесь достаточно денег для покупки хороших кольчуг всем воинам его когорты. Да, Дубн перестал смеяться, но ветерану хватило одного взгляда на его лицо, чтобы понять: бритт не коснется денег, по крайней мере, пока не услышит стоящей причины. И Руфий с кривой улыбкой, показывающей, насколько хорошо он понимает бритта, сухо изложил таковую.
Дубн вернулся к Марку, который ждал на прежнем месте. Засунул в свой тюк тщательно завернутый узелок и углубился в темную рощу. Вскоре он отыскал то, что хотел; растение поблескивало в сумрачном свете.
— Окопник. Хорошо.
Дубн сорвал со стебля пригоршню листьев и сдавливал в кулаке до тех пор, пока молочно-белая жидкость не потекла меж пальцев на рану от стрелы; потом вернулся к тюку за полоской ткани.
— Сок остановит кровотечение. Помоги мне затянуть повязку.
Бритт замотал повязкой свое массивное предплечье и дал Марку завязать ее. Сквозь слои ткани медленно проступало красное пятно.
— Туже… хорошо.
Пронзительный крик заставил Марка вздрогнуть. Воин пожал плечами, с профессиональным вниманием изучая наложенную повязку; на лице мелькнула слабая улыбка.
— Германец скоро заговорит. Это неизбежно. Наш друг Руфий предложит ему быструю или медленную смерть. Если мужчина бежит из боя прежде, чем проиграет его, он выберет легкий путь, когда почувствует нож у своего члена.