— Вы оскорбили меня из-за Петси Лэкан?
— Да, потому что нужно быть бесчестным человеком, чтобы поступать, как вы!
Лисгулд злобно процедил:
— Вам, наверное, кажется, что я увел ее силой. А известно ли вам, что она совершеннолетняя? И у нее есть полное право выбрать настоящею мужчину, а не такого хлюпика, как вы, способного только на вздохи!..
Удар кулака О'Мирея, угодивший ему прямо по зубам, не дал ему договорить. Это была отличная драка, в которой племянник доктора Оуэна, обретя былую форму, наносил удары с каким-то радостным облегчением. Крис оказался крепышом, и драка в самом деле вышла интересной, но более ловкий О'Мирей сумел нанести несколько решающих ударов. Кейредис молил святого Пэтрика, чтобы тот не привел сюда сержанта Саймуса Коппина.
Через четверть часа, после прямого справа в подбородок и сразу же последовавшего за этим бокового слева в печень, Крис Лисгулд растянулся на полу, потеряв сознание. Игэну О'Мирею дружно аплодировали. Старичок, продававший газеты, по-дружески хлопнул победителя по плечу:
— На вашем месте я бы его убил за то, что он сделал!
О'Мирей пожал плечами.
— За что? Он ведь верно сказал… Он не брал Петси силой, так? По логике вещей, если я должен кого-то убить, то, скорей, — Петси Лэкан, которая давала мне клятву!
Старичок долго думал и, почесав в затылке, заключил:
— Возможно, вы и правы, но о таких вещах никогда не говорят…
В назначенную субботу, вопреки всем ожиданиям, Нора Нивз никак не выдала своих чувств, застав «своего» мальчика за укладкой вещей. Она даже помогла ему незаметно перенести их в машину, стоявшую у дверей дома. Это равнодушие, хоть и укрепило О'Мирея в его планах, однако было для него слишком непривычным. Когда он вернулся из «Лебедя с короной» с синяками на лице, миссис Нивз не стала ни кричать, ни читать ему нотаций. Она лишь с улыбкой заметила:
— Однако же! Мы прямо-таки помолодели!
Дядя Оуэн, несмотря на свою болезнь, печальный конец которой был ему хорошо известен, высказал неподдельную радость по поводу того, что племянник остался настоящим ирландцем, о чем свидетельствовали следы ударов на его лице. Немного сдавленным от подходившей к самому горлу наполнившей его тело жидкости он спросил:
— Вам кто-то не понравился, Игэн?
— Крис Лисгулд.
— Надеюсь, он остался там лежать?
— Он еще не приходил в себя, когда я ушел из «Лебедя с короной».
— Отличная работа, племянник… У вашей клиентуры теперь появится к вам больше доверия… А мне будет спокойней уходить…
То, что клиентура доверяет больше тому врачу, который сам умеет наносить калечащие удары, могло привести в изумление и не такого новичка, как Игэн О'Мирей, но сейчас он был настолько занят мыслями о дядюшке и об ожидающем его тяжелом разочаровании из-за его бегства, что не мог рассуждать о других вещах. Ему становилось стыдно, и он уже начал испытывать угрызения совести, хоть и не хотел себе в этом сознаться.
Когда наступил вечер, Нора Нивз сама проводила его до двери. Охваченный противоречивыми чувствами, он не знал, что сказать. Тогда она, как и прежде, видя отчаяние «своего» мальчика, принялась руководить его действиями.
— Значит… Вы идете на матч по боксу?
— Да… Я дождусь когда начнется бой с участием Шона, чтобы незаметно выйти… Примерно через полтора часа… Нора… Я вас очень люблю… Я хотел бы, чтобы в этом у вас не было сомнений…
— У меня их нет, мой маленький.
— Мне было бы легче, если бы вы дали мне слово переехать к нам, когда я смогу вас вызвать.
— Даю вам слово…
— А дядя… Постарайтесь ему объяснить… Скажите, что мне было очень трудно уехать… Что я знал, что поступаю скверно… но не смог отказаться от Петси, а… а остаться в Бойле — значит отказаться от нее…
— Я все ему объясню, Игэн… Во всяком случае, доктору осталось теперь недолго страдать…
Она поцеловала его.
— Удачи вам, мой мальчик…
Игэн отвел машину в условленное место, оставил ее там и пришел на матч. Он купил себе дешевый билет и устроился на видном месте, прямо у выхода. Когда он вошел в зал, до начала боя Шона Лэкана с чемпионом Слайго оставалось еще добрых полчаса. О'Мирей огляделся вокруг и не заметил поблизости ни одного знакомого лица. Это его устраивало. Без всякого интереса, он стал наблюдать за боем боксеров легкого веса, как вдруг на его плечо легла чья-то рука, и кто-то тяжело присел рядом с ним. Это был сержант Саймус Коппин.
— Зачем вы сели здесь, среди голодранцев, док?