— Я пришла потому, что подумала о вашем горе.
— Благодарю вас, Кэт… Когда вы пришли, мне на секунду показалось, что вы опять мне скажете, что любите меня!
Девушка была слегка шокирована.
— Сейчас не время для этого!
И с удивительной простотой добавила:
— Не знаю, зачем еще раз повторять то, что вы давно уже знаете?
Игэн не сразу ответил, почувствовав искренность в ее словах. И все же говорить о любви с тем, кто так горячо любил Петси, было непростительным пренебрежением по отношению к покойной. И он грубо об этом напомнил:
— Вы даже не хотите подождать, пока вашу несчастную сестру похоронят, так торопитесь занять ее место? Никогда от вас этого не ожидал, Кэт!
Она удивленно посмотрела на него.
— Занять ее место? Но… Ведь я люблю не Криса Лисгулда, а вас, Игэн!
Возвращенный столь бесцеремонным образом к действительности и не желая остаться в долгу, он прибег к совершенно грубому тону.
— Не разыгрывайте из себя идиотку, Кэт! На самом деле ни вы, ни кто-либо другой не беспокоился о Петси, и то, что какой-то негодяй ее убил, вам совершенно безразлично! Признайтесь, ведь вы довольны, что избавились от той, которую считали позором вашей семьи?
По щекам Кэт потекли слезы. Она прошептала:
— То, что вы говорите, Игэн, некрасиво и… и несправедливо. Петси была любимицей нашей мамми… С тех пор, как мы узнали об этом несчастье, мамми, не поднимаясь, лежит в постели и ничего не ест… Отец ни с кем об этом не говорит, но чувствуется, как это гложет его изнутри… Игэн, я для того и пришла к вам… Чтобы хоть с кем-то поговорить… Чтобы разделить свое горе… Что бы вы ни думали, я любила Петси… Я злилась на вас, а не на нее…
— А ваши братья?
— Они в тюрьме.
— Что?
— Сегодня утром, как только они узнали о смерти Петси, они избили Криса Лисгулда… Это чудо, что они его не убили… Я осталась совсем одна, Игэн…
О'Мирей испытал жгучий стыд за то, что упрекал Лэканов в безразличии к покойной. Он обнял Кэт и прошептал ей на ухо:
— Я зайду к вам… Попрошу дядю одолжить мне денег и схожу к комиссару, чтобы он выпустил под залог Шона и Кевина… Я очень рад, что вы не бросили Петси… Уверен, что всем вместе нам удастся узнать, кто ее убил, и, да простит мне Бог, если убийцей окажется Крис Лисгулд! Тогда я доведу до конца то, что не успели сделать ваши братья.
После ухода Кэт, Игэн поел с таким аппетитом, о котором еще час назад не могло быть и речи. Визит младшей дочери Лэканов вернул ему хорошее настроение. Он знал, что теперь в борьбе с неизвестным врагом он не одинок и сможет отомстить за Петси. О'Мирей не питал никаких иллюзий насчет детективных способностей комиссара Майка О'Хегэна и сержанта Саймуса Коппина, в чем он, впрочем, ошибался. Он не стал бы есть с таким аппетитом, если бы мог в эту минуту оказаться в полицейском участке. О'Хегэн вместе с сержантом сидел у себя в кабинете и курил трубку, тогда как Шон и Кевин, как разъяренные тигры, мерили шагами свою камеру.
Коппин, покачиваясь на стуле, с которого он мог упасть каждую секунду, вынул свою трубку изо рта, выбил ее о каблук башмака и лишь затем спросил:
— Что будем делать, Майк?
— Прежде всего, нужно зайти в больницу к Лисгулду и попросить его не заявлять на Лэканов. У Томаса и Мив и так достаточно горя, нет надобности добавлять им еще.
— Я сам пойду к Лисгулду и обещаю, что он не станет писать этого заявления!
О'Хегэн подозрительно посмотрел на своего подчиненного.
— Только не будьте идиотом, Саймус… Не хочется помещать вас в камеру вместо Шона и Кевина.
Именно в этот момент торжественным шагом, подобно тем плохоньким актрисам в лондонском предместье, которые так стремятся сыграть леди Макбет, в участок вошла мисс Этни О'Брайен. Оба полисмена были так поражены этим появлением, что даже не подумали встать. Голосом, напоминавшим скорее крик совы, чем женский голос, она произнесла:
— Движимая любовью к истине и тем, что каждому порядочному гражданину или гражданке Независимой Республики Ирландии полагается оказывать содействие полиции в выполнении ее задач, с единственной целью способствовать правосудию, чтобы преступник был наказан, а жертва отмщена…