– "Пойду прогуляюсь вокруг здания. Заодно посмотрю школьный стадион. Мне ведь здесь работать!
Или не работать – если всё окажется не так как мне представлялось".
Школьный стадион "добил" Семёна окончательно. Собственно, стадиона, как такового – не было. В глубине двора, за старой школьной мастерской спряталась довольно большая прямоугольная площадка с заросшей травой овальной беговой дорожкой.
Футбольное поле внутри овальной окружности, крепко забитое крупным кирпичным крошевом посредине и густо заросшее длинной колючей травой по краям, опечалило его еще сильнее.
"Уроки – на этом, с позволения сказать, стадионе? Но – как"? – размышлял Семён, возвращаясь к высоким ступенькам главного входа. – "Даже не представляю пока, как можно проводить здесь учебные занятия без опасения, что дети себе что-нибудь повредят.
А если и спортзал, такой же как и стадион.... Придется извиниться перед человеком. Пусть ищут другого кандидата....". – От принятого промежуточного решения стало полегче.
Семен перестал сутулиться, расправил плечи, поднялся по ступеням.... На мгновение замешкался, в последний раз взвешивая все "за" и "против"; шагнул во внезапно открывшуюся перед ним дверь, через которую из школы молнией выскочил какой-то мальчонка....
– Мужчина! Стойте! – Семен вздрогнул от окрика, как от пистолетного выстрела; обернулся на голос. К нему решительно направлялась высокая седая женщина, в черной униформе. – Вы кто такой? К кому?
"Охрана"! – догадался мужчина. – "В мое время в школах охраны не было. М-да.... Давненько я не бывал о образовательных учреждениях"!
– Я? – слега опешил неожиданного напора мужчина. – Я – Семен Аркадьевич! Пришел к вашему директору.
– Паспорт есть?
– Есть!
– Запишитесь в журнал! – седая охранница властно указала на один из светлых лоскутков бумаги, покоящихся на высокой стойке школьной секьюрити. Мужчина кивнул в знак того, что требования понятны и они прияты, предложенной авторучкой, не торопясь, вписал в журнал свои данные – "Бочков Семен Аркадьевич"; рядом поставил время – девять, ноль, ноль.
Директор – молодая приятная женщина с интеллектом в глазах и без печати властности на лице, какая бывает у очень опытных или старых тёток-директоров, по нескольку десятков лет заправляющих во вверенных им учреждениях, удивилась приходу Семена не меньше охранницы.
– Я – Семен Аркадьевич! – напомнил мужчина. – Мы с Вами договаривались о встрече. Две недели назад!
– Да, конечно же, помню! – по лицу женщины мелькнула тень узнавания. – Проходите! Присаживайтесь!
– Вы говорили, что вам в школу требуется учитель физической культуры! – присаживаясь на краешек стула, наискосок от директорского стола, сказал Семен. – Вакансия еще открыта? Или кого-то уже приняли?
– Нет, не приняли! Нам в школу, действительно требуется учитель физкультуры....
Пока Надежда Ивановна – так звали директора школы, в которую Семен пришел устраиваться на работу – рассказывала о том, какие в школе замечательные дети, как они замечательно танцуют и успешно выступают во всевозможных конкурсах, он, как ему казалось, незаметно рассматривал кабинет директора школы, пытаясь составить представление о хозяйке оного, а вместе с тем – о том, какой она руководитель.
Добротная, но скромная мебель.... Удобное кресло из коричневой кожи.... Ноутбук на столе… Работающий… Рядок матерчатых стульев вдоль стены.... И много-много самых разных цветов в разнокалиберных горшках....
Причина подобного любопытства была насквозь тривиальна – норов у кандидата в физруки был очень непростым, редкий руководитель мог терпеть сложности его характера два-три года. Обычно "терпение" заканчивалось через год....
После чего ему предлагали уволиться "по собственному". Если сей нехитрый прием не срабатывал, начинали искать "лазейки". Подключали местком, сокращали должность....
"Летун" – презрительно называли таких как он в советское время. "Неуживчивый"! – ставили "клеймо" в новейшей, капиталистической реальности.
Наученный опытом устройств и увольнений Семен Аркадьевич после очередного "сокращения штатов" неожиданно даже для самого себя перестал переживать из-за многочисленных зигзагов своей судьбы. Каждое расставание с очередным местом работы всякий раз открывало новые перспективы – многочисленные и заманчивые.
"Была бы шея, а хомут найдется"! – иногда мысленно; иногда – вслух – приговаривал он, подписывая у очередного начальника очередное заявление на увольнение.