Эти свои действия Кримян объяснял в суде тем, что находился под влиянием авторитета Берии, Гоглидзе, Рапавы, Рухадзе. Он не имел никакого представления об их преступной деятельности и только после разоблачения этих лиц понял, что они использовали его и многих других в 1937 г. для осуществления террористических расправ с неугодными им честными советскими людьми. Кримян считал, что он был слепым орудием в руках врагов народа.
Свои противоправные действия Хазан объяснил тем, что он не мог в то время разглядеть «вражеское лицо Берия, Кобулова, Гоглидзе и других». Поэтому в числе других сотрудников НКВД Грузии тоже избивал арестованных и привлекал к этому двух своих подчиненных. Он не задумывался, как могло случиться так, что, например, Серго Орджоникидзе стал контрреволюционером. В то время он, Хазан, «был одержим другой манией». Эта мания у него выражалась, как было установлено, в том, что в каждом человеке он видел неразоружившегося врага. Об этом убедительно рассказали допрошенные в суде свидетели. Хазан полагал, что всё творившееся было «вызвано необходимостью скорейшего уничтожения пятой колонны в СССР».
Парамонов, признавая, что он тоже избивал арестованных по указанию своих начальников, вместе с тем считал допустимым применение мер физического воздействия к врагам.
Снова и снова приходилось слышать, что арестовывались заведомые враги, которых можно было избивать. Но ведь сначала, как известно, нужно убедительно доказать, что тот или иной человек преступник, враг, не говоря уж о том, что избиение арестованных, кем бы они ни были, в высшей степени безнравственно. Но эти общечеловеческие постулаты сотрудникам НКВД не прививались, да и как они могли руководствоваться общечеловеческими нормами, если избиение «врагов» было санкционировано самим «отцом народов»?
Парамонов подтвердил, что путём избиений он добивался от арестованных признания в совершении ими тяжких преступлений. Следствия, как такового, заявил Парамонов, в то время фактически не велось. В ходе так называемого расследования от арестованного должны были быть обязательно получены показания о его террористической деятельности. Савицкий и Хазан, показал далее Парамонов, говорили: «Если арестованный не показывает о террористической деятельности, то он полностью не разоблачён». В связи с этим следователи «разоблачали» арестованных по меньшей мере в их «террористических намерениях», а то и в подготовке террористических актов в отношении руководителей КП/б/ Грузии и правительства республики. Впрочем, такие «разоблачения» осуществлялись не только в Грузии, а во всех регионах страны. Вот только ни одного террористического акта не было совершено. Но это не смущало сотрудников НКВД, и они продолжали «разоблачать террористов».
Помимо того, что арестованные избивались с целью получения показаний об их преступной деятельности, их также помещали в «холодные» и «горячие» камеры, оборудованные по указанию Берии во внутренней тюрьме НКВД Грузии. Сажали арестованных в эти камеры с той же целью — добиться от них признания в преступной деятельности. Начальником тюрьмы в это время был Надарая.
Кроме того, Кобуловым была создана целая система камерных провокаций. Специальные лица помещались в камеры к содержавшимся там арестованным. Они подсказывали, кого следует называть при допросе как опасных государственных преступников. И нещадно избиваемые арестованные называли как врагов лиц, фамилии которых были подсказаны им провокаторами.
Использовались и другие методы «разработки» арестованных, содержавшихся в камерах внутренней тюрьмы НКВД Грузии. Об этом рассказал в суде свидетель С.С. Давлианидзе, генерал-майор запаса. В 1937 г. Давлианидзе был заместителем начальника 4-го отдела НКВД Грузинской ССР.
Начальникам этого отдела являлся Кобулов, а Давлианидзе непосредственно руководил 8-м отделением, занимавшимся проведением агентурных мероприятий по вскрытию антисоветских террористических групп. Это делалось при помощи специальной техники, которая устанавливалась в тюремных камерах для подслушивания разговоров арестованных, Давлианидзе знакомился со стенограммами этих разговоров. В основном арестованные говорили об избиениях, которым они подвергались, о том, как им подсказывают фамилии других лиц, которых они должны были оговорить в совершении тяжких преступлений. Давлианидзе запомнилась запись содержания разговора между арестованными бывшим председателем СНГ Грузии Г.А. Мгалоблишвили и бывшим председателем ЦИК Азербайджана Г.М. Мусабековым. Их разговор касался в основном к избиения арестованных, и в этой связи упоминались фамилии Хазана, Кримяна, Савицкого, как лиц, жестоко избивавших арестованных.