— Ладно. Пока запеленговали: до четырнадцатого октября о том, что ты будешь жить в общежитии, никто знать не мог. Четырнадцатого мог предполагать Коля, но он на нашу девушку не похож.
— Не похож, — уныло подтвердила Галина.
Когда Трофимов вышел из общежития, вечерело. Однако время, чтобы успеть к концу смены на фабрику, где работала Шура Крюкова, еще было. По пути он, привычно отделяя главное от второстепенного, вспомнил фамилию «Занозина» в плюшевом альбоме. Показалось, что фамилия знакомая, где-то встречалась. Но мало ли фамилий проходило через его память? Сотни. Шуру Трофимов встретил на площади у комбината, потому что опоздал-таки немного, подвел общественный транспорт. К счастью, поток работниц — молодых, оживленных предстоящими приятными вечерними развлечениями, и немолодых, семейных, чьи планы определялись повседневными домашними заботами, но тоже говорливых, поспешающих, регулировался подземным переходом под шоссе на площадь, куда сходились мигом наполнявшиеся автобусы и троллейбусы. Тут-то, на выходе из тоннеля, несмотря на суматоху, Трофимов Шуру и успел перехватить, не прозевал и вытащил из толпы.
— Опять вы? — спросила она недовольно.
— Я, — откликнулся он миролюбиво.
— Делаете вид, что случайно встретили?
— Ничего подобного. Полчаса дожидаюсь, — прибавил немного Трофимов.
— Чего ради?
— Посоветоваться нужно.
— Что еще затеяли? — не приняла Шура его мирного тона.
— Что я затеять могу? Обстоятельства складываются не очень хорошо, вот в чем дело. Появилось у нас. Шура, предположение, что с братом твоим не случайность произошла.
— А что же? — остановилась она.
— Могли его убить, если уж говорить прямо.
— Ну! — только и ответила Шура, потому что к услышанному никак подготовлена не была.
— Есть такое предположение, — повторил Трофимов, дожидаясь, пока Шура осознает горькое значение его слов.
В сумерках набежали незаметно тучки, посыпались капли редкого дождя. Над головами предусмотрительных прохожих появились шапки зонтов. Но Шура погоды не замечала.
— Кто ж это сделать мог? Зачем?
— Нужно узнать.
— А узнаете?
— Работаем, стараемся, — заверил Трофимов осторожно. — Потому и к тебе пришел.
Она посмотрела на него долгим взглядом, как бы оценивая возможности инспектора. Трофимов поправил кепку. Хотел спросить: «Ну и как впечатление?», однако юмор был неуместен.
— Да я-то что могу?
Шура вновь пошла, резко, быстро.
— Не спеши! Дыши глубже. Успокаивайся. А я, по возможности, мысль свою поясню. Договорились?
— Где ж говорить-то будем?
— Попутно. Я тебя до дому провожу. Или дождика боишься?
— Не сахарная.
— Я тоже.
И, обогнув автобусную остановку, они пошли в сторону поселка новым, недавно устроенным на месте снятой трамвайной линии бульваром, вернее, будущим бульваром, где заботливо высаженные и огороженные рейками Деревца были не выше шагавших мимо прохожих. Народу вокруг поменьшало, только возле щедро остекленного кинотеатра «Текстильщик» толпились жаждущие увидеть интригующий фильм «Мужчины в ее жизни».
— Видишь ли, Шура, артистка монету твоему брату не дарила, а узнать, откуда брелок у Владимира взялся важно.
Трофимов испытывал затруднения Ведь если Горбунов действительно вспомнил, что видел брелок после нападения, версия о том, что был он взят Крюковым из угнанной машины, напрочь отпадала, а, следовательно, и предположение о его участии в налете становилось ни на чем не основанным. Однако и Мазин и Трофимов, сознаваясь друг другу в неположенной, субъективной неприязни к Горбунову, довериться его словам полностью не могли и не считали вопрос исчерпанным хотя бы потому, что между Горбуновым и Крюковым существовали все-таки какие-то, возможно, и не предосудительные контакты. Все это объяснять Шуре было нелегко да и не следовало, но, на счастье Трофимова, сама она до сути докапываться не стала. Сказала только:
— Если не от Ларки, тогда не знаю.
— А инженера Горбунова знаешь?
— Горбунова? Что машину угнали? Видала раз. Ему Володька замок переделывал.
— После угона?
— После, конечно. Перепугался он, что снова ключ подберут.
— Горбунов и раньше с Владимиром контачил?
— Не знаю. Раньше я его не видала. Да зачем это?
Трофимов не ответил.
— Как думаешь, почему Горбунов к Владимиру с замком обратился, а не к другому кому?
— К Володьке многие обращались. Руки у него золотые… были. Да объясните вы мне толком, кто его убить мог?
И Шура остановилась опять, будто намереваясь стоять, пока не получит прямого и окончательного ответа. Но был в Трофимове талант простыми словами, а может, и не словами, а тоном, каким произносились эти сами по себе не столь значительные слова, убеждать собеседника, вызывать в нем доверие, и он лишь взял Шуру за локоть и подтолкнул слегка, сообщив вещь очевидную: