— Двери больше нет, мисси. Ой жалеет. Нужно шагать вперед, обратной дороги нет.
Рапсодия резко повернулась к Акмеду. Ее зеленые глаза сверкали от гнева.
— Что это значит? Мы не можем повернуть назад? Мы должны вернуться! Вы обязаны меня отпустить!
— Мы не можем. Ты здесь застряла. Смирись с неизбежным — тебе ничего больше не остается.
С каждым вдохом Рапсодии становилось все труднее дышать.
— Идти с вами? Вы оба спятили! Здесь некуда идти — только обратно. — И она показала пальцем наверх.
— Ты склонна делать совершенно неправильные выводы, — заявил человек, которому она дала имя Акмед, Змей.
Он отвел в сторону свисающие сверху нити и с трудом двинулся к противоположной стене, где трясина была не такой густой. Там он снял кожаные перчатки и медленно провел руками по поверхности дерева, выбирая самое слабое место. Затем обернулся к Грунтору. Тот кивнул и вытащил из ножен диковинное оружие, напоминающее трезубец, отобранный у Карволта.
Великан напрягся, словно собрался метнуть копье. Мышцы на могучей спине вздулись, и он мощным движением вогнал трезубец глубоко в мягкую стену. Потом всей массой налег на рукоять и вытащил его вместе с куском вязкого волокна. Музыкальные вибрации Дерева, приглушенные с того момента, как путешественники оказались внутри, мгновенно усилились.
— О боги… Перестань, — прошептала Рапсодия, решительно шагнув с выступа в трясину. — Сагия. Вы делаете больно Сагии. — Она побрела к Грунтору, но ее остановила железная рука Акмеда.
— Чепуха. Это стволовой корень; у Дерева тысячи таких корней.
Грунтор между тем вырвал еще один здоровенный кусок слипшихся волокон, заставив Рапсодию содрогнуться.
— Дыра на стенке затянется, как только мы в нее пройдем… Коридор, в котором мы находимся, продолжает наполняться жидкостью. Неужели ты сама не замечаешь?
Если в первый момент вязкая жидкость, в которой они стояли, доходила Рапсодии до пояса, то сейчас добралась уже почти до груди.
Великан вновь взмахнул трезубцем. Звук рвущихся тканей отразился от жидкости. Грунтор оглянулся:
— Готово, сэр.
Акмед кивнул и повернулся к Рапсодии:
— Слушай внимательно. Я не собираюсь повторять дважды. Нам необходимо отсюда выбраться. Потом мы попытаемся выйти из корня наружу. Он находится внутри туннеля, который охватывает его, словно ножны, — корню необходимо сокращаться и расширяться в зависимости от количества воды, которое в данный момент в нем находится. Мы пойдем вдоль туннеля как по коридору; там есть вода и воздух. И если нам повезет, туннель выведет нас в другое место, где не будет тех, кто нас преследует. И где Майклу тебя не найти. Впрочем, дело твое. Ты можешь пойти с нами или остаться здесь и утонуть, когда корень полностью наполнится жидкостью. Тебе выбирать.
Ошеломленная Рапсодия высвободилась из его рук и медленно двинулась к отверстию, которое проделал в стене Грунтор. Великан слегка отодвинулся в сторону. Девушка заглянула в дыру и увидела лишь беспросветную мглу. Тогда она посмотрела вверх. То же самое — коридор уходил в бесконечную темноту.
Акмед проверил, надежно ли закреплены вещи.
— Ну? Ты идешь?
Чудовищность положения, в которое она попала, вдруг обрушилась на Рапсодию, точно грязевой сель. Она оказалась в ловушке внутри Дерева. Ей действительно ничего не оставалось, как последовать за своими спутниками по темному коридору, ведущему в неизвестность. Уже одно то, что ей пришлось покинуть Истон, вызывало тоску, но когда девушка подумала обо всем, что придется оставить теперь, у нее по спине побежали мурашки.
Рапсодия оттолкнула Акмеда, сделала несколько неуверенных шагов вперед и принялась отчаянно колотить в стену кулаками. Потеряв голову, она звала на помощь, кричала во всю мощь своих легких, надеясь, что лирины, которые охраняют священное дерево, освободят ее из подземного плена. Потом замолчала, дожидаясь спасителей, но вокруг стояла мертвая тишина.
Акмед и Грунтор переглянулись и снова повернулись к ней. Рапсодия опять принялась звать на помощь. Она начинала кричать четырежды — пока Акмед не утратил терпения. Протянув руку, он похлопал ее по плечу:
— Предлагаю отправляться в путь. Мы уходим. Можешь попрощаться с нами и остаток своей очень короткой жизни звать на помощь возле непроницаемой стены. Времени у тебя — до тех пор, пока корень весь не заполнится жидкостью.
От безнадежности Рапсодия разрыдалась. Вообще-то она редко плакала, и всякий, кто ее хорошо знал, сразу бы понял, что она в отчаянии. Веки и кожу Акмеда пронзила боль — так он отреагировал на рыдания Рапсодии. Он схватил девушку за руку.
— Прекрати немедленно! — резко приказал он. Его голос оставался холодным. — Я запрещаю тебе плакать. Если хочешь пойти с нами, то тебе следует запомнить, что я запрещаю плакать и жаловаться. А теперь — решай. Если хочешь, пойдем с нами, но только прекрати выть.
Он решительно шагнул в дыру, проделанную Грунтором, не обращая внимания на своего спутника, который бросил на него недовольный взгляд. Великан повернулся к девушке, и на его лице появилось немного диковатое выражение, которое, как теперь знала Рапсодия, было улыбкой.
— Пойдем, мисси, там совсем неплохо. Считай, что у тебя приключение. Кто знает, что мы найдем? И не забывай: ты навсегда отделалась от Бесполезного Дыхания.
— А также рассталась с моей семьей и друзьями, — ответила Рапсодия, сдерживая слезы.
— С какой такой стати, дорогая? Пусть парни по имени Акмед и Ой не собираются вертаться в Серендаир, но ТЕБЕ ведь никто не может помешать! Только отсюда ты все равно никуда не вернешься, правда?
Рапсодия почти улыбнулась. Уродливый великан пытается ее утешить, а тот, кто гораздо больше похож на человека, обращается с нею подчеркнуто равнодушно. Все происходящее вдруг стало каким-то нереальным, словно ей снится диковинный сон. Она вытерла слезы и устало вздохнула.
— Ладно, — сказала она Грунтору. — Похоже, у меня действительно нет выбора. Где-то же должен быть выход отсюда. Пойдем.
— Хорошая девочка, — одобрительно проворчал Грунтор. — Давай за мной, милая. Ой не хочет упасть на тебя. — Он схватился за стенку и начал осторожно опускаться в темную дыру, которая уже успела поглотить его спутника.
Рапсодия содрогнулась.
— Нет, это я не хочу. — Она решительно шагнула вперед, обнаружила, что мужчины воспользовались волокнами как веревками, чтобы спуститься вниз, и последовала их примеру.
Она осторожно сползала в темноту бесконечной дыры, окружавшей один из Глубоких Корней Дуба. Ей предстояло обнаружить, насколько правильно выбрано название Дерева.
Майкл шел между телами своих людей. Еще никогда ему не приходилось видеть такой жестокой расправы, хотя сам он был способен на чудовищные поступки. Здесь никого не пытали и не расчленяли трупы, но все его люди были убиты с поразительной ловкостью — им же не удалось уничтожить ни одного врага!
Гэммон молча, не поднимая глаз, следовал за Майклом. Он боялся говорить, боялся встретить взгляд своего вожака — едва ли ему удалось бы скрыть ужас. Гэммону приходилось видеть горы искалеченных трупов, но еще никогда враг не делал свое дело с таким равнодушным хладнокровием. Майкл, по правде говоря, наслаждался кровавой работой. Но за очевидным безразличием того, кто прикончил его товарищей, таилось не наслаждение, а нечто страшное.
Наконец Майкл остановился. Коротким кивком предложил Гэммону помочь остальным — люди уже начали стаскивать трупы в общую могилу, — а сам еще раз обвел взглядом луг, на котором погиб весь отряд.
Майкл поднял руку, чтобы прикрыть глаза, — так ослепительно сияло голубое полуденное небо. Нигде никакого укрытия — как враг мог устроить ловушку? Вокруг расстилалась равнина, поросшая высокой травой, ломкой и сухой под лучами жаркого летнего солнца.