Она уже собралась поделиться своими соображениями, когда Грунтор предложил повернуть, и в результате они приблизились к узкой дороге, уходящей на север. На ее солидный возраст указывали громадные дубы и ясени, растущие по обочине. Их ветви сплетались высоко над головами путников, создавая ощущение сводов древнего храма. Впрочем, дорога оказалась в прекрасном состоянии. Тут и там виднелись следы от колес. Снег по краям превратился в замерзшую бурую жижу. Несколько мгновений путники молча смотрели на дорогу.
— Похоже, мы тут не одни, — заметил наконец Акмед, и Рапсодию охватило ликование при мысли о том, что такая дорога может привести их к городу.
Пусть даже этот городок расположен далеко от порта. Она обязательно доберется туда, куда нужно. Впрочем, девушка довольно быстро погрустнела, сообразив, что люди, которым дорога принадлежит, совсем не обязательно отнесутся к незнакомцам доброжелательно. Да и сам городок может находиться в тысячах миль от моря. Однако это было уже кое-что — начало пути домой, в Серендаир.
Через несколько часов Акмед резко остановился.
— Что такое? — спросила Рапсодия, но короткое движение рукой тут же заставило ее замолкнуть.
Дракианин уловил шум. Звук возник вне пределов его телесного слуха. Перед мысленным взором появилась картина места, где они остановились; прошло мгновение, и видение изменилось. Он мысленно мчался вперед по дороге на невероятной, все увеличивающейся скорости. Деревья превратились в одно сплошное серое пятно, он едва удерживал равновесие, балансируя на неожиданных поворотах.
Природа наградила Акмеда противоестественным чувством направления, которое оказалось очень кстати в подземном путешествии. Тот факт, что они нашли Звездный Горн, озадачил дракианина, и он знал, что ему еще придется заняться разгадкой этого необычного подарка. После того как он прошел сквозь огонь, его способность находить правильную дорогу стала почти беспредельной.
Грунтор быстро протянул руку и схватил Акмеда за плечо, чтобы удержать на ногах.
— Ты в порядке, сэр?
Дракианин кивнул, наклонился и, положив руки на колени, опустил голову, чтобы вернуть себе ощущение равновесия.
— Все, как тогда, на Корне? Акмед снова кивнул:
— К нам приближается стадо животных. Немного дальше есть хижина с соломенной крышей. За ней дорога превращается в две, уходящие в разные стороны… А потом видение исчезло. Мой новый дар, наверное, может оказаться очень полезным, но к нему придется привыкать.
Через некоторое время издалека донеслись крики животных. Грунтор уверенно повел своих спутников к лощине, прикрытой высокими снежными сугробами, где можно было надежно спрятаться и откуда, с другой стороны, отлично просматривалась дорога. Они присели за обледеневшим стволом поваленного дерева и стали ждать.
Акмед снял со спины квеллан и приготовился в случае необходимости пустить его в дело. Затем он снова мысленно отправился вперед по дороге и увидел ребенка, который шагал рядом с животными; тогда Акмед попытался уловить ритм его сердца. Однако словно выстрелил впустую, словно отправил стрелу в «молоко»… Он искал и ничего не находил. На мгновение в глазах у него потемнело. Страхи оказались не напрасными — он лишился дара крови.
Мысль о потере причинила боль, словно собственное оружие нанесло ему смертельное ранение. Его способность попадать в цель с немыслимого расстояния, чувствовать изменение ритма мира никуда не делась, но перестала быть такой сильной, как прежде.
Если раньше он слышал биение миллионов сердец, то сейчас его окутывала относительная тишина, которую нарушал лишь яростный, гулкий пульс Грунтора и медленный, ровный — Рапсодии. Связь Акмеда с биением сердца жертвы порвалась — это стало платой за обретенную свободу. Акмеду казалось, что уж лучше ему было остаться слепым или калекой. Он вдруг с пронзительной ясностью осознал значение случившегося, и к горлу подкатил отвратительный ком.
Между тем на дороге появилось стадо. Лохматые приземистые животные с большими крутыми рогами шумно топали мимо спрятавшихся путешественников.
Животных погонял длинным гибким кнутом мальчишка-подросток в простой крестьянской одежде. Он насвистывал довольно странный мотив — такого Рапсодия до сих пор никогда не слышала. Рядом с мальчишкой бежала черно-белая собака, совсем такая же, как у отца Рапсодии, когда она сама была ребенком.
Певица повернулась к Грунтору и кивком показала на мальчишку, но великан только покачал головой. Рапсодия снова принялась разглядывать пастуха и его стадо, пока они не скрылись из вида.
Как только дорога опустела, она взглянула на Акмеда. Его лицо почти полностью скрывалось в тени, но девушка заметила на нем выражение, похожее на отчаяние.
— Что случилось?
Дракианин ничего не ответил, однако Грунтор сразу понял, в чем дело. Фирболги уже обсуждали возможные последствия того, что Акмед покинул Остров.
Когда он был Братом, его дар имел непосредственную тесную связь с Островом, поскольку первые представители его народа родились именно там.
«Дитя крови, — так сказал о себе дракианин, — Брат всех людей, не связанный родственными узами ни с кем».
Лицо друга было таким, что Грунтор сразу понял: произошло то, чего они опасались с самого начала. Связь разорвана, дар крови утерян. Акмед больше никому не Брат. Великан положил руку на плечо дракианина. Наемный убийца молча пожал плечами и, снова проверив дорогу, зашагал вперед.
Они подошли к ферме, которую Акмед уже видел своим мысленным взором. Здесь был сарай для скота, простая хижина и маленький садик, разбитый на клочке земли, отвоеванном у леса.
Над дверью Рапсодия разглядела знак, отгоняющий злых духов, — такие она видела всю свою жизнь. Если здешний рисунок не отличался от тех, что были приняты в Серендаире, — а на первый взгляд он показался девушке точно таким же, — то предназначался он для того, чтобы защитить обитателей дома от огня и болезней. Рапсодия рассказала Акмеду и Грунтору о своем открытии, и они спрятались, чтобы понаблюдать за домом.
Из дома вышел мужчина. Потом появился мальчик, и они заговорили между собой, но никто из троих путников не понял ни единого слова. Крестьяне о чем-то беседовали, загоняя животных в сарай, а когда дело было сделано, вернулись в дом.
— Вы узнали язык? — спросила девушка. Грунтор только плечами пожал.
— Нет, но некоторые слова показались мне знакомыми, — сказал Акмед. — А ты что скажешь?
— Не пойму. Не знаю, как это получше объяснить, но у языка та же тональность, что у нашего, только иной ритм и строение слов.
— Может, все вы, люди, одинаково разговариваете? — предположил Грунтор и фыркнул.
— Вполне возможно. Откуда нам знать?.. Ну что, постучимся и попросим приютить нас на ночь?
Фирболги одновременно расхохотались.
— Ой не думает, что так будет правильно, твоя светлость.
— А что глупого в моем предложении? — возмущенно поинтересовалась Рапсодия.
— Наш опыт подсказывает, — вздохнув, проговорил Акмед, — что фирболгов не очень приветливо встречают, когда мы стучим к кому-то в дверь. А вот тебя в дом вполне могут впустить. По правде говоря, не сомневаюсь, что ты получишь постель на ночь, но вряд ли она будет пустой. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.
Рапсодию передернуло, и Акмед рассмеялся:
— На самом деле решать тебе. Я не знаю, насколько сильно ты соскучилась по теплой постельке.
— Не настолько. И что вы предлагаете?
— Ну, — начал Грунтор, — к северу отсюдова есть несколько ферм вроде этой. Если пойти на юг, будет деревня. Она не очень большая. Дальше дорога тянется довольно далеко, и никакого жилья. Но Ой вот что тебе скажет, дорогуша: в лесу, примерно в полумиле, имеется очень симпатичная ямка, укрытая упавшим деревом. Набросаем на него веток и сможем развести костер. Устроим себе внутри домик, который никто не увидит.