— Что тебя никто не пригласил.
Я пожимаю плечами.
— Мне казалось, что это по твоей части — разбираться в людских мотивах.
Поднимая глаза, я вижу, что Дес стоит со скрещёнными на груди руками, обратив на меня всё внимание.
— Что? — сказала я смущенно под натиском его взгляда.
— Ты хочешь пойти на Майский Бал? — спрашивает он.
О боже, я ни за что не признаюсь, что хотела бы пойти вместе с ним. Я убираю прядь волос за ухо.
— Не понимаю, какая разница?
Дес склоняет голову, и, о, пресвятые ангелочки, он собирается прочесть меня. Он уже это делает.
— Большая. Ну, так что?
Я собираюсь объясниться, но знаю, всё, что я хотела бы сказать, можно прочитать в моих глазах: что я буду выглядеть белой вороной, и, что люди меня не очень жалуют; что я неудачница, и что хотела бы — очень бы хотела — пойти, но не смогу перешагнуть порог тех дверей. Я навсегда обречена, наблюдать за жизнями других людей в ожидании, когда начнется моя… или закончится. Дорога действительно может завернуть куда угодно. Моё существование, на данный момент, в основном, состоит из того, что затаив дыхание, я жду продолжения.
Дес подходит ближе, а я пялюсь на него, как дурочка, прижимая ноги к себе всё сильнее.
Когда он встаёт на колени передо мной и берёт меня за руку, за его плечами воздух вибрирует. Сердце колотится где-то в горле, от чего я не могу сглотнуть. Я чувствовала себя обнажённой самым изящным способом, и не была уверена, как так вышло.
Он растягивает губы в улыбку.
— Не хотела бы ты, Каллипсо Лиллис, отвести меня на Майский бал?
Наши дни
«Илай. Список самых разыскиваемых преступников».
Лишь об этом я могу думать, когда выхожу из дома Деса, смотря в глаза на бывшего. Такое ощущение, что с нашего последнего столкновения прошли миллионы лет. Честно говоря, по сравнению с тем, что произошло в Потустороннем мире, все здешние проблемы кажутся незначительными.
— Ты пытаешься сдаться, или тебе просто по хрен на всё это? — спрашивает Илай.
— Второй вариант. — Я складываю руки на груди и облокачиваюсь на стену рядом с входной дверью. Гнев вновь просыпается. Из-за этого ублюдка. - Не могу поверить, что у тебя хватило наглости прийти ко мне домой и угрожать, но и этого, видимо, тебе было мало, ты внёс моё имя в грёбаный список разыскиваемых преступников.
— Калли, я никогда бы не навредил тебе, — тихо говорит он, выглядя при этом обиженным. Я уверена, что это он и, правда, чем-то обижен, учитывая положение защитника стаи.
— Ты пришел ко мне домой во время Священной семидневки, — напоминаю я. — Конечно, ты мог мне навредить.
Он качает головой.
— Ты — часть стаи. Ну, или, как минимум, была ею.
У меня волосы встают дыбом на его реакцию.
— Ты всех членов стаи заносишь в список? — интересуюсь я.
Посмотрим, насколько здоровые яйца у Илая.
Он проводит рукой вниз по лицу.
— Я допустил ошибку, — расстроено отвечает он. — Да, разозлился, и мой волк требовал справедливости… — Он вздыхает. — Это не извинения, но я сожалею, если это хоть что-то изменит…
Я поджимаю губы. Да я тоже иногда перегибаю палку, но заносить кого-то в список разыскиваемых… это перевешивает все мои проступки.
— Я не позволю тебе арестовать меня, — произношу я.
Он вздыхает.
— Я не забирать тебя пришел. Просто… мне надо поговорить с тобой.
— Мог просто позвонить.
— Извини, — говорит он искренне. Поскольку он — альфа, слышать от него подобное — просто редкость. Я стискиваю зубы от возмущения. Подавив в себе разочарование, я киваю и отвожу взгляд. Не уверена, приму ли извинения Илая или просто соглашусь с ними. Просто хочу закопать топор войны между нами. Илай переводит взгляд на дом Торговца.
— Предложение ещё в силе, Калли. — Я поднимаю на него взгляд. — Я неправильно поступил, но этот парень — намного хуже. Он забирает у тебя свободу воли, — объясняется он. — Торговец — в розыске. Лишь скажи, и я решу эту проблему.
Понадобилось несколько секунд, чтобы понять весь смысл сказанного, после чего отвращение окутывает меня волною.
— Нет, этого я не хочу.
— Калли. — В голосе Илая слышится альфа.
— Не смей, — предупреждаю я. У него больше нет прав как-то влиять на меня. — Ты много не знаешь.
— Так расскажи мне, — настаивает он. — Или я так и буду предполагать самое худшее.