— Если я смогу получить больше информации от детей, ты заберёшь ещё бусины? — спрашиваю я.
— Почему ты хочешь увидеть их? — склонив голову, интересуется он.
Как будто не очевидно.
— Та женщина боится детей и их предсказаний. Именно детей мы должны допрашивать.
Дес вздыхает.
— Я связан клятвой не использования своей магии на детях, и помимо этого… я тысячу раз был в яслях, пытаясь поговорить с ними. Но всё без толку.
— Но ты не приводил к ним сирену, — говорю я.
Каждый раз, когда закрываю глаза, то вижу умоляющий взгляд Гэйлии и безысходность. Я не могу всё так оставить. В уголках глаз Деса появляются морщинки.
— Правда, я никогда не приводил вспыльчивую сирену, которая бы сделала за меня грязную работу. — Он смотрит на меня немного дольше и, наконец, неохотно, кивает. — Я отведу тебя к детям. Сомневаюсь, что это поможет мне, но все равно отведу. Но, — добавляет он, — если я почувствую что-то неладное, мы уйдем, без всяких возражений.
От покровительственного тона в его голосе по рукам сбегают мурашки.
— Меня устраивает.
— О чьих детях заботятся в королевских яслях? — спрашиваю я, когда мы снова идём по дворцу в направлении того самого детского сада. Мне кажется странным, что эти специфичные, как выразилась Гэйлия, дети находятся в замке, в самом сердце царства.
Дес заводит руки за спину.
— В саду заботятся об осиротевших детях родителей-воинов — своего рода наша дань их последней жертве — детях дворян, работающих в замке, и, конечно же, обо всех детях королевской семьи, в том числе и моих.
— Т-твоих? — повторяю я.
Почему я никогда не рассматривала вероятность, что у Деса могут быть дети? Такой воинственный король, как он, точно не испытывал недостатка внимания от женщин… это возможно.
Торговец смотрит на меня.
— Тебя это беспокоит?
Я качаю головой, отводя от него взгляд, хотя всё внутри сжимается. Я чувствую его взгляд на себе.
— Правда, — говорит он, — как бы ты себя чувствовала, скажи я, что у меня есть дети?
В тот момент, когда вопрос слетает с губ Торговца, я чувствую, как магия стискивает мне горло. Я прижимаю ладонь к горлу, уставившись на Деса.
— Неплохо было бы хоть предупредить, — язвительно говорю я.
Моё горло сжимается. Магию не устроит молчание. Я чувствую, как она вытаскивает слова, точно так же, как моя побуждала отвечать Гэйлию.
— Я бы ревновала, — отвечаю я.
Боже, как я рада, что мы только вдвоём идём по этому коридору. Было бы весьма неловко признаться Десу при зрителях.
— Почему? — спрашивает он.
Магия не отпускает. Я стискиваю зубы, но это не мешает ответу сорваться с губ.
— Потому что я ужасный человек. — Магия давит сильнее, видимо, недостаточно правдивый ответ. — П-потому что, — снова пытаюсь я, — я не хочу, чтобы кто-то другой разделил этот опыт с тобой.
— Почему? — продолжает давить он.
Да ты должно быть шутишь. Магия петлёй обвивается вокруг шеи.
— Потому что я хочу разделить этот опыт с тобой, — поспешно произношу я. Сразу мои щеки заливаются румянцем. Магия ослабевает, но слегка. Дес с нежностью смотрит на меня.
— Ты хочешь от меня ребенка?
— Уже нет, — с трудом дыша, говорю я. Но даже сейчас магия ощущает, что я вру, и тут же сжимает горло, не давая сделать вдох. — Да-а-а-а, — шиплю я.
Вся магия мгновенно рассеивается, и даже не глядя, я знаю, что несколько бусин исчезают с моей руки. Мне откровенно насрать на это. Я в бешенстве.
Дес выглядит таким довольным. Довольным и возбужденным.
— Мы ещё вернёмся к этому разговору, ангелочек, — обещает он.
И в этот момент я набрасываюсь на него. Он фыркает, когда я толкаю его к стене и хватаю рукой за горло.
О, милостивый Иисус, я злюсь.
Он отходит от стены и убирает мою руку со своей шеи, отчего я теряю равновесие. Прежде, чем я снова могу напасть, Дес прижимает меня вплотную к себе.
— Ты не имел никакого права это делать, — тихо шепчу я.
Формально, имеет полное право. Вот что происходит, когда ты заключаешь сделку с Торговцем. Он может взять что угодно в качестве погашения долга.
Он смотрит на мои пылающие щеки.
— Ты смущена. — Конечно, я смущена. Да кто захочет сказать парню, который растоптал твоё сердце, что-то вроде: «эй, парниша, я, кстати, хочу от тебя детей». Он скользит рукой вниз по моей спине. - Ты бы не смутилась так, если бы знала мои мысли. — Теперь у меня перехватывает дыхание. — Можешь не беспокоиться, ангелочек, — продолжает он. — У меня нет детей. — Притянув меня ещё ближе, Дес касается губами моего уха. — Хотя я всегда готов изменить это.
Теперь, я стараюсь оттолкнуть его.
— Дес, пусти.
— Хм, — говорит он, скользя рукой по спине к бедру, — думаю, нет. — Подняв мою ногу, он забрасывает её себе на талию. Я пытаюсь вырваться, но мои усилия тщетны. Затем то же самое он проделывает со второй ногой. — Думаю, мне нравится то, где ты сейчас.
В следующий раз я влюблюсь в кого-то другого, менее коварного, властного…
Дес опускает руку ниже и обхватывает мою задницу.
…грубого короля фейри.
В следующий раз это будет хороший парень.
— Я даже не хочу детей, — бормочу я.
Дес просто улыбается.
Фейри.
Затем, естественно, кто-то, выбрав не самый подходящий момент, заворачивает в коридор. Торговец даже не пытается меня отпустить. Он просто вместе со мной, висящей на нём, как коала, идет и кивает женщине-фейри, мимо которой мы проходим.
Так неловко.
Дес ставит меня на ноги только после того, как мы достигаем двойных дверей, ведущих в ясли. В этой части дворца неестественная тишина. Я ожидала услышать… хоть что-нибудь. Дети всегда шумные. Я хватаюсь за одну из ручек. Прежде чем успеваю повернуть её, Торговец хватает меня за руку.
— Помни мои слова, — говорит он, — если произойдет что-то необычное, мы сразу же уходим.
Я смотрю в эти серебристые глаза, на его резкие черты лица.
— Помню, — отвечаю я. Смахнув его руку, я открываю дверь.
В яслях тише, чем снаружи. Даже воздух здесь не движется, словно все затаили дыхание. Одинокая служанка взбивает подушки на дорогом диване, стоящем в комнате. За ней были видны французские двери, выходящие на внутренний двор. Испугавшись при виде нас, она садиться в глубоком реверансе.
— Мой король, миледи, — приветствует она каждого из нас. — Какой неожиданный сюрприз.
— Мы хотим увидеть усыпальницу детей, — бесцеремонно говорит Дес.
Усыпальница детей — что за отвратительное название.
— О, — она смотрит то на меня, то на Деса, — к-конечно.
Неужели я слышу беспокойство?
Она склоняет голову.
— Сюда. — Пока мы следуем за ней в один из боковых залов, который ответвляется от общей комнаты, я замечаю, что она незаметно по одному заламывает себе пальцы. — Сейчас они довольно спокойны. — Она имеет в виду кататонические. — Нам пришлось отделить их от других детей. Были жалобы… — Она не заканчивает предложение. — Но вы уже в курсе этого, мой король.
— Жалобы на что? — спрашиваю я.
Она делает глубокий вдох.
— Некоторые питались от других детей. Мы приняли решение разделить их. Они не… охотятся друг на друга.
Идя за ней, мы переступаем через различные игрушки и лиру, играющую какую-то мелодию, и я бросаю на Деса «какого-хрена?» взгляд. Вздернув брови и с мрачным выражением лица, он качает головой. Остановившись у дверей, она стучит, а затем входит.
— Дети, у вас гости.
Комната, в которую мы входим, окутана мраком и кажется, что ни один из подсвечников не рассеивает тьму. Стена в дальнем конце комнаты состоит из окон. Несколько детей стоят пред ними и смотрят в ночь. Как и говорила Гэйлия, ни один не шевелится. В комнате много детских кроваток, придвинутых к стенам. Я не вижу, что внутри них, но точно знаю, что в некоторых лежат младенцы. Кормилица сидит в кресле-качалке слева, прижимая ткань к коже чуть выше груди и морщась. Увидев меня и Деса, она убирает руку, сминает ткань, поспешно встаёт и кланяется. Торговец кивает ей, а я задерживаю взгляд на бусинках крови на её коже, где она только что прижимала ткань.