— Большая. Ну, так что?
Я собираюсь объясниться, но знаю, всё, что я хотела бы сказать, можно прочитать в моих глазах: что я буду выглядеть белой вороной, и, что люди меня не очень жалуют; что я неудачница, и что хотела бы — очень бы хотела — пойти, но не смогу перешагнуть порог тех дверей. Я навсегда обречена, наблюдать за жизнями других людей в ожидании, когда начнется моя… или закончится. Дорога действительно может завернуть куда угодно. Моё существование, на данный момент, в основном, состоит из того, что затаив дыхание, я жду продолжения.
Дес подходит ближе, а я пялюсь на него, как дурочка, прижимая ноги к себе всё сильнее.
Когда он встаёт на колени передо мной и берёт меня за руку, за его плечами воздух вибрирует. Сердце колотится где-то в горле, от чего я не могу сглотнуть. Я чувствовала себя обнажённой самым изящным способом, и не была уверена, как так вышло.
Он растягивает губы в улыбку.
— Не хотела бы ты, Каллипсо Лиллис, отвести меня на Майский бал?
Наши дни
«Илай. Список самых разыскиваемых преступников».
Лишь об этом я могу думать, когда выхожу из дома Деса, смотря в глаза на бывшего. Такое ощущение, что с нашего последнего столкновения прошли миллионы лет. Честно говоря, по сравнению с тем, что произошло в Потустороннем мире, все здешние проблемы кажутся незначительными.
— Ты пытаешься сдаться, или тебе просто по хрен на всё это? — спрашивает Илай.
— Второй вариант. — Я складываю руки на груди и облокачиваюсь на стену рядом с входной дверью. Гнев вновь просыпается. Из-за этого ублюдка. - Не могу поверить, что у тебя хватило наглости прийти ко мне домой и угрожать, но и этого, видимо, тебе было мало, ты внёс моё имя в грёбаный список разыскиваемых преступников.
— Калли, я никогда бы не навредил тебе, — тихо говорит он, выглядя при этом обиженным. Я уверена, что это он и, правда, чем-то обижен, учитывая положение защитника стаи.
— Ты пришел ко мне домой во время Священной семидневки, — напоминаю я. — Конечно, ты мог мне навредить.
Он качает головой.
— Ты — часть стаи. Ну, или, как минимум, была ею.
У меня волосы встают дыбом на его реакцию.
— Ты всех членов стаи заносишь в список? — интересуюсь я.
Посмотрим, насколько здоровые яйца у Илая.
Он проводит рукой вниз по лицу.
— Я допустил ошибку, — расстроено отвечает он. — Да, разозлился, и мой волк требовал справедливости… — Он вздыхает. — Это не извинения, но я сожалею, если это хоть что-то изменит…
Я поджимаю губы. Да я тоже иногда перегибаю палку, но заносить кого-то в список разыскиваемых… это перевешивает все мои проступки.
— Я не позволю тебе арестовать меня, — произношу я.
Он вздыхает.
— Я не забирать тебя пришел. Просто… мне надо поговорить с тобой.
— Мог просто позвонить.
— Извини, — говорит он искренне. Поскольку он — альфа, слышать от него подобное — просто редкость. Я стискиваю зубы от возмущения. Подавив в себе разочарование, я киваю и отвожу взгляд. Не уверена, приму ли извинения Илая или просто соглашусь с ними. Просто хочу закопать топор войны между нами. Илай переводит взгляд на дом Торговца.
— Предложение ещё в силе, Калли. — Я поднимаю на него взгляд. — Я неправильно поступил, но этот парень — намного хуже. Он забирает у тебя свободу воли, — объясняется он. — Торговец — в розыске. Лишь скажи, и я решу эту проблему.
Понадобилось несколько секунд, чтобы понять весь смысл сказанного, после чего отвращение окутывает меня волною.
— Нет, этого я не хочу.
— Калли. — В голосе Илая слышится альфа.
— Не смей, — предупреждаю я. У него больше нет прав как-то влиять на меня. — Ты много не знаешь.
— Так расскажи мне, — настаивает он. — Или я так и буду предполагать самое худшее.
Ох, а разве не того же я требовала от Деса? Никаких секретов? Ну, какая же я сейчас лицемерка. Но этот секрет…
— Я никогда не рассказывала тебе о своём прошлом. — Я тру лицо. Даже сейчас я колеблюсь рассказывать. Больно и стыдно вспоминать. Извечный стыд. Но, возможно, если расскажу, Илай поймёт, почему я поступила так. И, вероятно, уже не будет думать плохо обо мне, о Десе, обо всей ситуации в целом. — Когда я была подростком, — начала я, — отчим… отчим… — Илай смиренно ждёт. — Он надругался надо мной в сексуальном плане, — я с трудом произношу слова и слышу слабое рычание. Это мне и нравится в оборотнях… в Илае. Никто не трахался с подростками. Никто. Я судорожно выдыхаю. — Это длилось годами. И прекратилось только тогда… — я снова замолкаю, щипая лоб. Я смогу. — Когда мне было почти шестнадцать, он пришел ко мне, и я ударила его разбитой бутылкой… Задела артерию. — Было столько крови. — Он умер через несколько минут. — Рычание Илая становится всё громче. Я пялюсь на свои руки. — Я убила человека, будучи несовершеннолетней. Думала, что жизнь кончена, даже не начавшись, а всё потому, что, наконец-то, убила человека, насиловавшего меня. — Я понижаю голос. — Он был таким сильным провидцем. Сделай я всё законным путем… Не знаю, как всё бы закончилось для меня. — Я глубоко вдыхаю. — Поэтому я позвала мужчину, печально известного своими сделками…
Это всё, что мне удается проговорить, перед тем, как Илай обнимает меня и прижимает к себе.
— Мне так жаль, Калли. Чертовски жаль. — Я немного вздрагиваю, когда память волной проходит сквозь меня, и киваю. — Ты должна была мне всё рассказать, — успокаивает он.
— Я не умею делиться, — отмечаю я. Он прижимает меня к себе ещё минуту, и я принимаю его поддержку. В конце концов, я высвобождаюсь из его объятий, смахивая слезу, что сумела выскользнуть из уголка глаза. — Ты должен понять, — произношу я, — Торговец спас меня. Убрал весь тот беспорядок, записал меня в Академию Пил, скрыл преступление. — Делиться об этом с Илаем — большой риск. Но оборотни хорошие. Он мог бы схватить меня, откопать то старое дело и позволить системе вершить правосудие. Я немного полагаюсь на то, что чувство справедливости Илая одобрит мои действия; люди, вредившие невинным оборотням, просто исчезали. — Тогда Торговец ничего с меня не взял, — продолжаю я. — Знаю, ты думаешь обратное, но у него свой кодекс чести. Так как я была подростком, он не позволил вести с ним дела. — Теперь достаточно узнав о фейри, могу сказать, что искренняя помощь — великое дело. Фейри не могли нормально жить, не воспользовавшись ситуацией в своих целях. Илай, кажется, тоже это понимает и выгибает брови. — Лишь позднее я снова позвала его. И снова. И снова. Я придумывала всевозможные услуги, чтобы он мог побыть рядом.
Потому что я была заинтересована им, влюблена до безумия. Потому что нуждалась в друге, которого не отпугнет моя темная сторона… а Деса не пугала.
— Он не должен был заваливать тебя сделками, — вопит Илай.
Я кручу браслет вокруг запястья.
— Да, возможно, не должен был, — соглашаюсь я. — Но, время от времени, все мы поддаемся природным инстинктам, разве нет?
Илай ворчит, рассматривая собственность Торговца. А затем трёт лицо.
— Жаль, что ты не рассказала мне об этом раньше. — Могла… должна… следовало бы… Уже поздно расстраиваться из-за пролитого молока. — Был ли у меня шанс? — спрашивает Илай.
— Не знаю. Но уверена, ты заслуживаешь того, кто даст тебе намного больше меня, — произношу я, глядя на оборотня.
Подойдя ближе, Илай обхватил моё лицо ладонями.
— Этот сукин сын — счастливчик.
Едва слова слетают с его губ, как за нами распахивается входная дверь. Я оборачиваюсь и натыкаюсь на зрелище, как Дес с раскрытыми крыльями выходит из дома, впиваясь злобным взглядом в Илая, который всё еще стоит рядом со мной, и я замечаю в глазах Торговца собственнические искорки. Я машинально отхожу от оборотня. Сейчас день, который Дес так не любит, и, вообще, в данный момент должен находиться в Потустороннем мире. Очевидно, планы изменились. Дес подумал, что я в беде? Как он вообще мог догадаться? Земля начинает дрожать под натиском силы Торговца, пристальный взгляд которого направлен прямо на Илая. Торговец идёт к оборотню, а я преграждаю ему путь, кладя руку на грудь, и останавливаю от того, что бы он там не удумал. Дес, чьи ноздри раздуваются, опускает взгляд на мою руку, а затем вновь смотрит на Илая.