– Я не собираюсь никуда уезжать. – Эмми повернулась и поставила банку на стол, но, к своему удивлению, обнаружила, что часть песка почему-то прилипла к ее пальцам. Их разговор мало походил на задушевную беседу, которую могли вести матери со своими дочерьми и которой всегда так не хватало Эмми. Это был разговор, который мог закончиться расставанием, причем довольно скорым.
– Я не могу никуда уехать. Я хочу оставаться здесь, в магазине, рядом с тобой. И чтобы папа был с нами.
Эмми подумала об утреннем кофе и газете, которые она приносила отцу каждый день, о том, как она напоминала ему, что пора подстричься или надеть свитер. Ей уже давно стало ясно, что отец позволял все эти вещи только ради того, чтобы она могла чувствовать свою необходимость.
Пейдж слабо улыбнулась, словно прочитав мысли Эмми и согласившись с ними.
– Жизнь полна загадок, Эмми, а ты еще слишком молода, если думаешь, что уже нашла все ответы.
Эмми хотела возразить, но распознала зерно истины в словах Пейдж. Ей показалось, что она давно уже знает правду и все равно восстает против нее. Она попробовала найти другой обходной маневр.
– Я не могу уехать в Южную Каролину. Я никого там не знаю. И на что я буду жить?
Она уже ощущала свое одиночество, словно горький леденец, медленно тающий во рту.
Пейдж направилась через комнату к груде коробок, которые вчера принес человек из UPS[10]. Она разобрала их и сдвинула в сторону маленькую коробку, открыв большую квадратную посылку в самом низу.
– Две недели назад я заходила на eBay, чтобы поискать подержанные книги для нашего нового отдела книгообмена. Я обнаружила, что коробки книг, оставшиеся после распродажи недвижимости, – это самые выгодные предложения, поскольку обычно упаковщики не имеют представления о содержимом и только рады избавиться от них, а потому назначают самую низкую цену.
Она нагнулась и пододвинула большую коробку ближе к Эмми.
– Вот как я нашла это.
Эмми наклонила голову и прочитала адрес.
– «Находки Фолли». Это магазин?
Пейдж кивнула.
– Да. По крайней мере, раньше это был книжный магазин. Очевидно, владелец собирается уйти на покой и продает имущество. Когда-то я любила это заведение. Им управляли две дамы средних лет. У младшей было нечто вроде дополнительного бизнеса: она изготавливала бутылочные деревья и продавала их на заднем дворе. Кстати, именно там я купила свое бутылочное дерево. Их фамилия была Шоу, О’Ши или что-то в этом роде. Сначала он был больше похож на хозяйственный магазин, но книжный отдел постепенно разрастался, и спустя некоторое время они полностью сосредоточились на книгах. Там были собраны все классики, замечательно был представлен обширный раздел путевых заметок и книг о путешествиях. Но целый задний угол был посвящен исключительно романтическим произведениям…
Мечтательное выражение, промелькнувшее на лице матери, удивило Эмми.
– Я попыталась воссоздать в нашем магазине эту атмосферу, хотя сомневаюсь, что это получилось удачно. То было волшебное место, и возможно, поэтому я решила открыть собственный магазин.
Эмми потянулась над столом, взяла ножницы и перерезала клейкую ленту, запечатывавшую крышку коробки, но не стала раскрывать ее.
– Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.
– Когда я узнала, откуда эти книги, то позвонила в магазин. Нынешнюю владелицу зовут Эбигейл как-то-там, и она приходится невесткой одной из двух прежних хозяек, о которых я тебе только что рассказала. Она не смогла продать дело целиком и решила, что если продаст книги отдельно, то выручит лучшую цену за помещение, которое переоборудуют для другого бизнеса, – мать прищурила глаза и внимательно посмотрела на дочь. – Она также сообщила мне, что магазин прославился редкими книгами и манускриптами, хотя сделки в основном совершались в Интернете, где она выступала в роли брокера.
Эмми невольно заинтересовалась этим сообщением. Но потом она подумала о Бене и о том, что именно здесь она узнала и полюбила его. Воспоминания о нем как будто были привязаны к одной точке во вселенной и могли рассеяться, если она стронется с места.
Она вернулась к компьютеру и села.
– Я не могу себе этого позволить, даже если бы захотела, – Эмми сглотнула, ожидая, пока ее интерес не исчезнет, а мать не согласится с ее позицией.
– Но ты можешь, Эмми. У тебя есть деньги: их тебе оставил Бен, это был его прощальный дар тебе.
Внезапный приступ горя и утраты, к которому примешивался огонек новых возможностей, ошеломил Эмми. Он напугал ее, заставил почувствовать себя маленьким ребенком, отцепившимся от материнской руки в многолюдном месте.