Все эти новые обстоятельства буквально заворожили Кресс. Воровство, драки, правонарушения, исключение из школы, полицейские сводки – и тем не менее, когда появлялся шанс объясниться, Торн всегда находил оправдание. Благородное оправдание, способное вызвать восхищение, преклонение и восторг.
Ее отношение к нему стало меняться, как цвет солнца, выходящего из-за земного горизонта. Карсвелл Торн не был трусливым подхалимом и подлецом. Если бы кто-нибудь удосужился выяснить о нем побольше, то узнал бы его с другой стороны – благородной, полной сострадания.
Это был настоящий герой, о котором Кресс мечтала всю жизнь.
После этого приятного открытия мысли о Карсвелле Торне уже не оставляли ее ни на минуту. Она воображала себе союз двух сердец, страстные поцелуи и отважный побег. Кресс была искренне уверена: стоит ему хотя бы раз увидеть ее, и он почувствует то же самое. Это будет поистине эпическая любовная история, подобная сверхновой, которая вспыхивает белым пламенем во мраке космоса и горит тысячи тысяч лет. Любовь, не подвластная ни времени, ни расстоянию, ни даже смерти.
Ведь если Кресс хоть немного понимала в героях, то ни один из них не мог пройти мимо прекрасной девы в беде.
А то, что она была в беде, – это еще слабо сказано.
Глава 4
Прижимая ватный тампон к разбитой губе Волка, Скарлет покачала головой.
– Конечно, ей пока не удается наносить много ударов, но уж если получается, сил она не жалеет.
Несмотря на синяк, расплывающийся по скуле, Волк просто светился от радости. В его больших глазах отражался свет ламп медицинского отсека.
– Ты видела, как она заставила мои ноги подогнуться, прежде чем нанести удар? Я даже не понял, что происходит. – Он нетерпеливо вытер руки о штанины, постукивая ногой по краю стола. – Кажется, из наших занятий наконец выходит какой-то толк.
– Что ж, я очень рада, что ты ею гордишься, но все же попрошу ее в следующий раз бить тебя другой рукой, не металлической. – Скарлет убрала ватный тампон. Из ранки еще слегка сочилась кровь – Волк рассадил губу о собственный клык, – но все выглядело уже не так серьезно. Она достала тюбик с заживляющей мазью. – Твоя коллекция пополнилась новым шрамом. Правда, на этот раз ничего оригинального: точно такой же, как и с другой стороны губы.
– Шрамы меня не смущают. – Волк пожал плечами, и глаза его задорно блеснули. – К тому же эти, новые, будут напоминать о хорошем.
Скарлет замерла с каплей мази на пальце. Волк потупился, залился легким румянцем и сделал вид, что разглядывает свои мускулистые руки. Скарлет вдруг стало жарко: ей вспомнилась ночь, когда они пробрались безбилетниками на «Маглев». Тогда она гладила побледневшие шрамы на его коже, касалась губами царапин на его точеном лице, а он обнимал ее…
Встряхнувшись, Скарлет игриво пихнула его в плечо.
– Прекрати так довольно улыбаться. – Она принялась легкими постукиваниями пальца вбивать мазь в ранку. – Ты все испортишь.
Волк тут же принял серьезный вид и только изредка посматривал на нее счастливыми, поблескивающими глазами.
Та ночь на «Маглеве» пока оставалась единственной, когда они поцеловались. Скарлет не считала того раза, когда она была заложницей его дикой шайки. Волк лишь воспользовался шансом передать ей ГО-чип, обеспечивший бегство, и в том поцелуе не было ни намека на чувства. К тому же в то время она его ненавидела.
Но после того памятного поцелуя в поезде она провела немало бессонных ночей на «Рэмпионе», лежа и представляя себе, как соберется с духом, выскользнет из постели и прокрадется к каюте Волка. Не станет ничего говорить, когда он откроет, а просто прильнет к нему, запустит руки в его пушистые волосы и растворится в блаженном чувстве покоя, которое окутывает ее только рядом с ним.
Но Скарлет ничего не предпринимала. Не из-за боязни, что Волк ее отвергнет: он даже не пытался скрывать свои пламенные взгляды и использовал любой, даже малейший повод, чтобы прикоснуться к ней. Он тянулся к ней всем своим существом – и не отказывался от слов, сказанных после атаки.
«Скарлет, ты – единственная. Ты всегда будешь моей единственной».
Она понимала, что теперь Волк ждет от нее первого шага.
Но каждый раз, когда Скарлет, казалось, уже была готова к близости, перед глазами у нее вставала татуировка на его плече – метка лунного солдата, которая останется с ним навсегда. Скарлет думала о том, что Волк мог спасти ее бабушку, мог сделать так, чтобы несчастья не произошло, – и каждый раз ее сердце разбивалось заново.