Когда они встретились в следующий раз, прошли годы, и цепь событий совершенно изменила и облик, и социальный статус черноволосого синеглазого мальчика со странным свечением вокруг головы, которое мог видеть только Механикус.
(К слову сказать, у людей много было такого, что они сами не видели и о чём не подозревали. Он же, способный воспринимать окружающий мир несколькими способами недоступными людям, "видел" это или ощущал иным способом.)
Золас тогда уже был главой банды лихих разбойников и совершенно зрелым, привлекательным для противоположного пола мужчиной. Механикус в то время был занят защитой южных селений от очередной волны монстров и радовался, что разбойники, неплохо относившиеся к бедному люду, переложили на себя часть проблемы.
И снова он совершил ту же ошибку – после краткого ознакомления с жизнью этого человека упустил Золаса из виду. Только потом услышал о нападении армии монстров на королевство Лоргина и той роли, которую сыграли разбойники в спасении выживших людей. Атаман Золас тогда считался погибшим, и вскоре превратился в легенду, а теперь вот на тебе!
Эта "легенда" явилась теперь живёхонькой, хоть и сильно постаревшей, но ещё вполне жизнеспособной. И своенравной по-прежнему.
Расстояние меж ними увеличивалось и, чем дальше они отходили друг от друга, тем больше Механикус чувствовал себя мясорубкой. Почему? Он сам не понимал. Надо было задать какие-то вопросы, но какие? Эх, мясорубка он, мясорубка! Вопросов можно придумать много, но самые важные придут на ум тогда, когда будет поздно. Впрочем, как всегда.
А ещё, эта парочка, которую он спас в катакомбах. Симпатичнейшие люди, между прочим. Зиг, (он его встречал лет двадцать или чуть меньше назад, когда тот бежал из Торгового города, где ему кажется, голову собирались снять за преступление, в котором он был невиновен или которое вообще преступлением не являлось; Механикус не сомневался, что это правда – встроенный полиграф определил искренность его утверждений на 98%), так вот, Зиг за внешностью и образом жизни головореза скрывал доброе сердце и любознательный ум. Порой он вёл себя, как ребёнок, порой показывал неожиданную опытность, а иногда странную застенчивость, например, в обращении с этой вот девушкой.
Леса. Вот уж кладезь загадок! Талантливая в том, что женщинам, как правило, не свойственно. Потомственная охотница и воительница или что-то в этом роде. Она о себе напрямую не рассказывала, но упомянула, что родилась в селении среди лесов, устроенном на развалинах взорванной крепости.
Механикус догадывался, о чём идёт речь, но сам он был в тех местах давно – когда эти руины ещё не были заселены людьми. Надо бы сходить туда, если выдастся свободная неделька, посмотреть, что там за Междустенье такое?
Но речь не о том. Леса, вот что было интереснее, чем целое поселение охотников. Родившаяся среди лесов, она в лесу чувствовала себя неуютно. Зато каменные джунгли заброшенного города и особенно катакомбы, куда не проникал дневной свет, были ей милее цветущего весеннего сада!
Нет, она ничего не имела против жизни, как таковой, и положительно воспринимала красоту мира. Но её стихией были подземные блуждания, поиск приключений и схватки с монстрами. Зиг ушёл в катакомбы, бежав из мира людей, разочарованный в них, а может быть в себе самом. Леса ни в чём не разочаровывалась, и забиралась в самые опасные места потому, что ей там было хорошо. Она не чуралась компании себе подобных, но её сородичи не шли по доброй воле туда, куда стремилась она.
На первый взгляд эти двое идеально подходили друг другу, несмотря на разницу в возрасте. Механикус наблюдал такое у людей не первое столетие и видел, что их тянет друг к другу, но всё было не просто. На первый взгляд всё было элементарно – общие интересы, общие взгляды, общий язык, сексуальная привлекательность обоих друг для друга. Что ещё нужно для любви? Ан нет, люди, словно сами стараются создать себе массу препятствий, чтобы ничего не сбылось. Например, сейчас оба активно шипели и рычали друг на друга без видимой для ссоры причины. Раньше они хотя бы подшучивали друг над другом едко, но беззлобно, а теперь откровенно ссорились. И это вместо того, чтобы заниматься производством детей, к чему стремилась природная сущность обоих! Странно…
Детей Механикус любил. Заодно он знал, что сам процесс их зачатия связан для людей с массой положительных эмоций. К тому же родительский инстинкт позволял людям, у которых были дети испытывать много радости, что превращало все трудности связанные с их содержанием и воспитанием ни во что. Поэтому для механического человека было странным, почему люди не заняты созданием детей постоянно.