Какой-то профессор на пенсии, прочитав то, что я в последнее время публиковал в «Тыгоднике», написал мне по электронной почте: «Nil desperandum{15} — молодежь у нас хорошая, и что-нибудь из нее да вырастет». Я тоже на это надеюсь. А благодаря чтению «Лампы» я перестал на некоторое время мучать себя, следя за современной политикой, которая меня изрядно беспокоит. Прежде всего потому, что президент Буш кажется мне малосимпатичным дураком, не умеющим признавать свои ошибки.
И все же вернемся к благородной инициативе Вонсовича. Читая его журнал, я меланхолично вспомнил, что выделывали мы сразу после войны в Кракове с моим недавно скончавшимся приятелем Ромеком Гуссарским. Нам было тогда по двадцать с небольшим лет, энергия била через край, и мы еще не осознавали, в какую упряжь нас запрягли и какие подпруги начинает затягивать новый режим. Современная молодежь не знает цены этой необычайной свободе слова, которая им сейчас доступна. Прошлое моего поколения — оставшийся позади мир в высшей степени напрасных мучений. Напрасных, поскольку эта чертова система сломалась сама. За сорок с лишним лет атмосфера изменилась настолько, насколько морозная зима отличается от жаркого лета.
Сказать, что молодежь получила свободу, — ничего не сказать. Уже не существует никаких стен и препятствий, каждый может в любую минуту пойти в любую сторону. Наши волнения и страхи, связанные с борьбой за получение загранпаспорта, сейчас напоминают колосс на глиняных ногах, которого пнули, и он рассыпался в прах. Все это было не нужно — как не нужно было блюстителям порядка шарить зеркальцем под днищем моего автомобиля и приказывать вытащить заднее сиденье, чтобы проверить, не прячу ли я там врага народа.
Дунин-Вонсович хвастается, что у него нет никакой поддержки, никаких спонсоров, и он не размещает в журнале рекламу. Рекламные ролики, которые, как саранча, в устрашающих количествах лезут со всех мировых телевизионных каналов, преисполняют меня отвращением. Характерно, что они касаются того, что можно есть, пить, или чем человек моется. Ни о какой духовной жизни нет и речи. Кто-нибудь скажет: «Зачем ты это смотришь?» Так вот: я включаю телевизор меньше чем за минуту до новостей, но именно тогда выползает больше всего этой дряни. Моя мать наверняка подумала бы, что это специальная программа для прислуги: как лучше всего натереть пол, как приготовить обед и вымыть посуду… Да, я происхожу из львовской буржуазной (хотя и среднего достатка) семьи, у нас была кухарка, а моя мать лишь составляла обеденное меню на неделю…
Подчас я могу показаться мрачным занудой, считающим, что если его жизнь подходит к концу, то и все вообще заканчивается. Благодаря изысканиям моего секретаря я узнал, что ежеквартальник «Без догмата»[46], который я уже похоронил, пока еще продолжает существовать. Мы добываем его последние выпуски; актуальная информация из области духовной культуры в Польше для меня безумно важна.
Между тем издательство Клющинского прислало мне два альбома: один о Львове, второй о кресах{16}. Моя память скорее вербальная, нежели зрительная — возможно, поэтому больше, чем фотографии Черной каменицы[47] или львовской ратуши, меня взволновало рассматривание карты города с польскими названиями. Если вы не провели во Львове первые двадцать пять лет своей жизни и не вросли в его камни, вам трудно будет понять, что значат для меня такие названия, как Сыкстуская или аллея Фоха, по которой ездили на наш великолепный вокзал. Вроцлав я посетил два раза и признаюсь, что, к сожалению, для меня этот город совершенно чужой. Тогда как Львов — я настаиваю на этом — у нас украден. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь создал диораму размером в несколько метров, изображающую Львов в 1939 году: трехмерные улицы и площади, которые можно было бы разглядывать, как Рацлавицкую панораму[48].
При этом, хоть я и принадлежу к тем, кто жил за Бугом, и мог бы теоретически требовать возмещения за два каменных дома, которые мой отец приобрел трудом всей своей жизни, я все же постеснялся бы обратиться в наш Минфин. Нельзя подпиливать ни корни, ни сук, на котором сидишь. Однако сегодня — на что обращают внимание даже ватаги агностиков на страницах «Без догмата» — угасло чувство государственности, каковое когда-то Болеслав Пясецкий[49] назвал «государственным инстинктом». Молодые люди вообще не мыслят в таких категориях — это какая-то стратосфера, недоступная их умам.
46
«Без догмата» — независимый культурно-политический журнал атеистической направленности.
47
Черная каменица — здание во Львове, построенное в 1577 г. архитектором П. Красовским; образец жилой ренессансной архитектуры.
48
Рацлавицкая панорама — панорама, представляющая битву под Рацлавицами (1794), где в ходе восстания Костюшко польские войска одержали победу над русскими. Является одной из достопримечательностей Вроцлава.
49
Пясецкий Болеслав (1915–1979) — политик, юрист, офицер, основатель псевдокатолической организации «Пакс», осуществлявшей связь между коммунистическими властями и Церковью.