Доброта это свойство характера. Она присуща отдельным людям, а не духовным формам как таковым и не расам. Есть много людей средиземноморской расы, в которых нет и следа доброты. Они могут устраивать пустую игру пустыми формами, чтобы потешить собственное тщеславие. Но по необходимости и в этом случае сохраняется зависимость от возможных зрителей, а посему и забота о произведенном эффекте может быть, единственная забота, которая гнетет человека этого типа <…>
Вывод, будто эти люди всегда усложняют простые вещи, будет неправильным. К усложнению человеческих отношений, которые по своей природе просты, эти люди склонны лишь в тех случаях, когда теряется связь с природой, а именно в городской жизни. При своих особых способах делать жизнь более утонченной, развитых, очевидно, еще при господстве женщин на древнем Крите, они могут дойти до такой точки, что простые вещи покажутся им пресными и непривлекательными, а «жизнь без заговора тупым тлением неуклюжего сердца». Как все отчужденные от природы люди, они ищут новых развлечений. Разные расы делают это по-разному. Нордический человек из больших городов стремится во время отпуска «на природу», которая воспринимается им совсем иначе, чем человеком, связанным с природой: редкость общения с природой делает ее предметом искусственного наслаждения. Кроме того, у человека действия в городе есть и много других развлечений, но никогда в свободное время он не выйдет за рамки целесообразности, просто ради игры. Хитроумные выдумки как самоцель ему смешны. А для человека внешних эффектов они могут быть всерьез воспринимаемой потребностью, если благодаря им расслабляющая игра может обрести новую прелесть <…>
Все отношения человека внешних эффектов с товарищами и вообще с другими людьми определяются тем, могут ли они быть партнерами по игре
Партнер должен быть одновременно и зрителем. Множество партнеров равнозначно множеству зрителей, что увеличивает прелесть игры. Вся жизнь человека внешних эффектов сплошной спектакль перед множеством зрителей, принимающих в нем участие. Его мир как бы окружен трибунами, и желательно, чтобы они были заполнены. Этот замкнутый круг его игровое пространство Жизнь в одиночестве, творчество, оцениваемое лишь самим собой и ради самого творчества, одним словом, жизнь без аплодисментов это для него не жизнь. Для него нет, в отличие от человека действия, «духа» как такового без связи с трибунами <…>
Неверно считать, будто население Италии и Франции целиком состоит из людей этого типа. Это народы смешанной крови, и в культурах, созданных ими, влияние людей внешних эффектов лишь одно из влияний.
<…> Нордическая и средиземноморская расы, одна для другой это то, о чем каждая из них мечтает, но чем не может стать.
Человек откровения. Пустынная раса
Когда мы рассмотрели в целом и в отдельных чертах нордическую форму и вдумались в смысл ее телесного проявления, мы поставили рядом с ней другую форму и назвали ее в соответствии с обнаруженным в ней смыслом формой человека внешних эффектов, так как основной душевный настрой и манера движений этой расы это спектакль перед зрителями, которые тоже принимают в нем участие. Наивысшая ее ценность желание понравиться. Этим определяются и все ее переживания, в том числе и отношение к Богу и основанное на этом оформление веры.
Обе формы, нордическая и средиземноморская, лишь немного отличаются друг от друга в контурах своих телесных проявлений, и только специалист может полностью понять различие смыслов <…>
<…> В каждом внешнем, телесном выражении переживания следует различать: 1) что выражается (радость, гнев, желание и т. п.) и 2) как именно выражается. Первое мы называем материалом выражения, второе стилем выражения. Слов, обозначающих материал выражения, достаточно в каждом развитом языке. Иное дело описание стилей выражения, контуров душевных проявлений, в которых выражается расовое начало. Здесь словаря исторически развитых языков часто бывает недостаточно, так как стиль выражения в те времена, когда формировался язык, еще не мог быть понят и выражен в словах
Видеть выражения чувств еще не значит понимать их. У каждого человека есть свой предел понимания, который определяется его собственными переживаниями. То, что за этим пределом, мы не понимаем: мы видим лишь внешнюю форму выражения, но не понимаем ее содержания… Для меня лично понадобилось много лет прожить с людьми арабского Востока, в их среде, чтобы научиться правильно понимать выражение их чувств, хотя типичные формы я увидел уже в первый день.