Ту же самую картину дают нам малайско-полинезийские языки.[11] Общий вывод: все говорит за то, что каждое из больших языковых семейств является духовным продуктом какой-либо одной расы.
Несколько слов о теории возникновения типов языка. Предварительным условием, как и для образования расы, является, несомненно, географическая изоляция. Без нее однородные типы не смогли бы развиться. Это знает каждый биолог: даже типы, возникшие в результате мутации, без изоляции не сохраняются. В условиях изоляции язык становится выражением духовных особенностей расы. Вывод: первоначально раса и язык всегда совпадали, они возникали вместе, в одной и той же окружающей среде.
Более того: возникновение больших языковых семейств было бы немыслимым, если бы языки не были продуктом расового духа. Мы знаем из опыта, что в первобытных условиях языка имеют очень сильную тенденцию к разделению на диалекты и к быстрым изменениям. Без общей духовной расовой основы никогда не возникли бы большие языковые семейства, а происходило бы все большее дробление на диалекты.
Могут возразить: предположим такой случай, что новая раса возникает в результате мутации. Тогда две разные расы говорили бы на языке одного типа. Но в истории человечества мы не знаем мутаций, и ничто не заставляет предположить, что та или иная раса может возникнуть только в результате мутации. Если мутации и имели место, то в очень отдаленную эпоху, когда язык еще не возник. Но если бы новая раса и в самом деле возникла бы в результате мутации, она обрела бы и другие духовные особенности, так что две расы недолго говорили бы на одном «родном» языке. Далее. Как уже говорилось, элементы чужого языка не заимствуются механически, без изменений, а приспосабливаются к своим физическим и духовным особенностям, своему уровню культуры. Все указывает на то, что физические и особенно духовные особенности расы играют решающую роль не только при изменении, но и при формировании языка. Расы первоначально создавали свои собственные языки, исходя из своих потребностей и на базе своих духовных способностей.
Итак, каждое языковое семейство соответствует духу создавшей его расы и наоборот, на основе языка можно сделать выводы о духе расы (один из способов прийти к убеждению, что духовные задатки рас очень различны). Отсюда следует, что одна и та же раса не может создать несколько разных по духу типов языков, а всегда лишь один. Поэтому, исходя из числа принципиально разных по духу языковых типов, мы можем сделать вывод о минимальном числе первоначальных рас. О духовной взаимосвязи расы и языка знали уже давно. В. фон Гумбольдт писал: «Язык это внешнее проявление духа народов. Их язык это их дух, а их дух это их язык; их нельзя представлять себе не тождественными».
Внутренняя взаимосвязь расовой души и языка проявляется также в том, что способности к культурной деятельности, похоже, снижаются, если население утрачивает свой родной язык. Никто никогда не мог объяснить, почему рожденные в Америке выходцы из Германии менее способны в этом плане, чем выходцы из Англии. Большинство выдающихся людей США — английского происхождения, а из немцев там, за немногими исключениями, выдвигаются лишь те, кто родился в Германии и для кого немецкий язык был родным. При этом речь идет о выходцах из одних и тех же социальных слоев. Немецкий и английский народ имеют примерно одинаковые расовые компоненты, чем же объясняются культурные различия? Может быть, прав Гебель: «Почему миллионы американцев немецкого происхождения внесли столь малый вклад в духовную жизнь Америки? Потому что, утратив родной язык, они засыпали источник, из которого бессознательно вытекала их духовная деятельность». Шурц добавляет: «Человек, который переходит на чужой язык, теряет духовное наследие своих предков. Новый язык дает духу иное содержание». Результатом совместных усилий разных отраслей науки о человеке является такое решение проблемы «Раса и язык»: Человеческие расы возникают в состоянии изоляции как продукт наследственных задатков, отбора и эндогамных браков, и та же самая изоляция одновременно порождает однородный тип языка как продукт физических и духовных особенностей возникающей расы.
Таким образом, первоначально раса и тип языка всегда совпадают. Язык был, так сказать, одним из духовных расовых признаков. В характерном для нее типе языка каждая раса создала удивительно гармоничный, приспособленный к ее тончайшим духовным движениям инструмент, который она не может безнаказанно отбросить. И если в позднейшие времена из-за распространения и смешения рас первоначально столь ясная картина замутилась, это не может ничего изменить в основном факте духовной взаимосвязи расы и языка:язык это часть расовой души. «Архив фюр Антропологи», т. XVIII,? 3–4. Брауншвейг, 1921.
11
Согласно гипотезе живущего в Париже русского эмигранта В. Рудинс-кого, малайско-полинезийские языки — «потерянная ветвь» индоевропейской семьи.