Без всяких пояснений Объекты поняли, что эти два существа воплощали собой две противоположные силы, находившиеся в постоянной борьбе. Борьбе, которая в какой-то момент завершилась победой света. После этого многоглазую тварь стали изображать по-другому: из огромного тёмного сгустка, от которого исходила ощутимая угроза, она превратилась в небольшой упрощённый символ чёрной ладони с открытым глазом в центре. Символ ладони стал в дальнейшем передаваться внутри развитой расы от человека к человеку, а светлая фигура, одержавшая победу, всегда возвышалась над ними, подобно некоему божеству.
— Было бы неплохо, если бы и Вы что-то нам пояснили, — сказал Ник, прочистив горло. Он чувствовал себя неуверенно, требуя чего-то от Видемонта, однако тот не оставил его просьбу без внимания:
— Вы сейчас находитесь в древнейшем городе на Земле, и, как вы могли заметить, он пуст. Но так было не всегда. Когда-то его населял народ, и город был наполнен жизнью.
— Так значит, были и другие, подобные тебе и нашей матери? — об этом Первый Объект догадался, ещё увидев некоторые рисунки, но он всё же должен был убедиться в своих предположениях.
— Да. Всего нас было чуть больше сотни, и не так давно мы процветали…
— И что с вами стало? — спросила Тесса севшим голосом, предчувствуя, что ответ ей не понравится.
Отец её вдруг замер. Даже по одному лишь виду его спины можно было понять, как он напрягся. Сейчас он напоминал каменное изваяние, чисто физически не способное двигаться. Не оборачиваясь, он с огромным трудом выдавил из себя слова:
— Более семидесяти лет назад произошёл инцидент, и весь мой народ погиб в один день. Остался лишь я и мои дети.
— Инцидент, хах?.. — S-01 впился взглядом в спину седовласого мужчины. Поддавшись предчувствию, он произнёс: — Это была Венимира, да? Многоглазая?
У Ника и Калеба всё похолодело от одного только упоминания существа, и лишь Тесса осталась к нему безразлична, так как ей не довелось лично встретиться с многоглазой тварью, и она не знала, какой ужас сулила такая встреча.
Видемонт повернул голову столь медленно, что Объектам показалось, будто шея его заскрипела, как заржавевшая калитка. Он серьёзно взглянул на сына и сдержанно кивнул.
— Что она такое?
— Вселенское зло, — не раздумывая, ответил отец, и эта его решительность почему-то разозлила Асуру.
«Мы с многоглазой не такие уж и разные. Если о Венимире он такого мнения, то что же думает обо мне? О Тессе?.. Организация, помнится, считала вселенским злом меня»
— И каким же проступком она заслужила подобный титул?
— Она убила твою мать! — внезапно вскричал мужчина, впервые продемонстрировав хоть какие-то реальные эмоции. Это было столь неожиданно, что Объекты все разом вздрогнули.
«Мать, которую я никогда не знал…», — пронеслась постыдная мысль в голове у Первого Объекта.
Видемонт, опомнившись, прикрыл глаза и потёр переносицу. Он быстро унял свой гнев, и его лицо вновь приняло спокойное, каменное выражение.
— Я всё объясню, как только мы доберёмся до центральной твердыни. Мы уже почти на месте.
В самом деле, колоссальная твердыня, возвышавшаяся над всеми остальными и напоминавшая Пизанскую башню, была уже близко. Сам по себе небесный город напоминал огромную паутину, раскинувшуюся на несколько миль, и оставалось только гадать, ждёт ли Объектов паук в её центральной башне?
Когда они таки добрались до твердыни, она сделалась до того огромной, что Объекты почувствовали себя муравьями. От башни исходило странное свечение, заметное только вблизи, и казалось, что в воздухе витала золотая пыль. Единственная, огромная дверь башни больше походила на врата какого-то замка.
Видемонт встал перед Объектами и опёрся о свой посох. Готовясь постичь некую истину, визитёры небесного города все превратились в слух.
— Я сказал, что меня можно назвать правой рукой Бога, и это не пустые слова. Вы ведь ради встречи с Ним пришли сюда, так? Что ж, Ваше желание будет удовлетворено.
— Так Бог всё-таки здесь?! Он существует?! — выпалил мгновенно оживившийся Мартинес. Видемонт поморщился, прежде чем ответил ему:
— И да, и нет. Он вполне реален и находится в центральной твердыне, но это не «Бог» в привычном понимании слова.
— Что, никакой роскошной седой бороды и рясы? — нервно усмехнулся Николас, но седовласый пропустил подколку мимо ушей. Что-то подсказывало невидимке, что у отца Асуры и Тессы напрочь отсутствовало чувство юмора.
— У него много имён, но мы предпочитали называть его Творцом. Он — Творец мирозданья, создавший мой народ, чтобы мы защищали царство людей и сдерживали Венимиру. Человечество было его любимым творением, а Венимира — древнейшим врагом. Не удивительно, что она желала смерти всему роду людскому.
— Зачем было создавать людей слабыми, нуждающимися в вашей защите?
— Полагаю, Творец считал что истинной силы и величия нельзя достигнуть, явившись на свет уже без изъяна.
— Ты «полагаешь»? — Тесса презрительно сощурилась. — Для того, кто называет себя правой рукой Бога, ты не слишком-то уверенных в собственных словах.
— Всё не так просто… — седой мужчина потупил взор, будто стыдясь чего-то. — Творец никогда не был с нами многословен. Он давал указания и ожидал беспрекословного подчинения. Мы не смели задавать ему лишние вопросы, а если бы и попытались, он едва ли ответил бы нам.
— Подожди, то есть вы ни о чём его не спрашивали? Не интересовались, что было до того, как он создал вас и людей, и зачем вообще это сделал? Откуда взялась Венимира и с чего началась их вражда? — по растерянному взгляду отца Асура понял, что ответ на все эти вопросы один — нет. Это потрясло S-01, да и не его одного. — Да как такое вообще возможно?..
— Мы были созданы для служения, не для вопросов, — отрезал Видемонт, а после воцарилось гнетущее молчание.
— А наша мать? Как она погибла? И почему ты нас бросил? — S-02 засыпала отца новыми вопросами.
В глубине души Асура надеялся, что Видемонт воскликнет что-то вроде «Я вас не бросал!», но нет. Он не пытался этого отрицать. Лишь продолжил свой рассказ:
— Творец победил Венимиру незадолго до того, как создал нас, но он не убил её. Быть её «тюремщиками» стало нашей обязанностью, но, как вы заметили, в этом городе нет ни одной тюрьмы. Так как же сдерживали её? — Асура вспомнил символ ладони с глазом, передававшийся от одного человека к другому в кругу жителей города, воздвигнутого из изумрудно-зелёного камня, сложил два и два и ответил на риторический вопрос:
— Вы запечатывали её в собственных телах.
— Другого способа просто не было. Венимира растеряла большую часть своей силы после поражения, нанесённого ей Творцом, однако её всё же нельзя было удержать ни в одной темнице. Нам пришлось прибегнуть к иному методу, доступному лишь нашему народу. Венимиру запечатывали в одном из членов нашей общины лет на шесть-семь, ибо нельзя было на слишком долгое время становиться её вместилищем. В противном случае у её сосудов начинали проявляться серьёзные психологические отклонения, жестокость, тяга к насилию. По истечению срока, Венимира извлекалась из одного сосуда и помещалась в другой. Цикл этот повторился столько раз, что все мы не раз успели примерить на себя роль вместилища великого зла. Тем не менее, мы исполняли поставленную перед нами задачу без непредвиденных происшествий в течении долгого, очень долгого времени. Пожалуй, слишком долгого. Мы начали забывать о том, что имеем дело с опасным созданием. С течением времени мы стали всё чаще давать волю эмоциям…
— В каком смысле?
— Изначально все мы были лишь исполнителями воли Творца. Инструментами в его руках, — это сравнение покоробило близнецов, но они промолчали. А инструментам эмоции не нужны. Вся наша жизнь состояла лишь из исполнения долга и наблюдений за природными явлениями и развитием всякой жизни на Земле. Мы были не подвержены старению и не видели необходимости в продолжении нашего рода. Но с годами мы стали меняться. Не знаю, причастна ли к этому Венимира, и пробудила ли она эмоции в каждом из своих сосудов поочерёдно, но… Важно лишь то, что мы с вашей матерью одними из первых испытали чувство любви. Чувство это в итоге стало нашей погибелью.