Сестра синела на глазах у Питера, смотрела на него с мольбой в отчаянном взгляде. Внезапно, им овладела всепоглощающая ненависть к Первому Объекту. Из-за кулис на арену вылетел металлический обруч, который циркач усилием воли накинул на шею Асуры, и в одно мгновение сузил его до таких размеров, что теперь обруч плотно обхватывал гортань седоволосого. Первый Объект рывком одёрнуло от Ирен и оторвало от пола. Теперь уменьшенный обруч играл роль петли на шее, только без самой верёвки. Девушка кашляла и пыталась отдышаться, а Питер держал Асуру в воздухе, пока тот дёргался в четных попытках избавиться от обруча. В глазах у S-01 потемнело от нехватки воздуха, дрыгаясь в конвульсиях, он забрызгивал пол своей кровью. Питеру же казалось, что Первый Объект вот-вот освободиться и вновь нападёт на Ирен. Его нервы окончательно сдали, и он принялся решетить тело седоволосого.
— Сдохни! Сдохни! Сдохни уже!!! — кричал циркач. Металлические шарики роились вокруг Асуры, словно пчёлы, то и дело вонзавшие в его тело свои жала. Кости Первого Объекта дробились в труху, плоть рвалась, руки и ноги отрывались одна за другой, разлетаясь в разные стороны.
«Я, что, вот так умру? Глупо. Как это всё глупо и отвратительно. А ведь я так близок к ответам, почти добрался до Вашингтона… Что ж, „почти“ — это тоже неплохо», — перед глазами у Асуры начало темнеть, но, прежде, чем всё окончательно погрузилось во мрак, время будто замерло. Перед ним вдруг возник причудливый образ: силуэт человека, больше походившего на объёмную тень, по всему телу которого произрастали глаза разных размеров. Все они обладали бледно-жёлтыми склерами и матово-чёрными зрачками, до жути пустыми, не выражавшими никаких эмоций и не отражавшими блики. Словно кто-то взял уголёк и нарисовал идеальный круг, а затем заштриховал его, не оставив ни единого пустого участка.
— Ты действительно собрался умереть здесь? — голос этого существа больше походил на шипение сотни змей, но при этом ухитрялся быть довольно нежным, в нём даже слышалась некая материнская забота. — Бедное дитя. Ты завёл друзей и столько для них сделал, но сейчас, когда тебе так нужна помощь, их нет рядом. Но ты не один… У тебя есть я. Я могу сделать так, что вся эта агония, страх, отчаяние и одиночество, всё это уйдёт. И я заставлю страдать тех, кто причинил тебе боль.
— Что мне нужное сделать?.. — Асура даже не стал спрашивать, что стоявшая перед ним тварь из себя представляла. Он был слишком слаб и хотел лишь одного: выжить.
— Просто выпусти меня. Отдохни, дитя. Думаю, после стольких лет, тебе, наконец, пора заснуть. Настал мой черёд бодрствовать, — многоглазое существо подошло к Первому Объекту вплотную, запустило руки за его спину, сомкнув их в объятии, и в тот же миг силы оставили S-01. Веки сами опустились на глаза свинцовым занавесом.
Ну, а под конец, врубайте Yasuharu Takanashi/Yaiba — Akatsuki
Питер, наконец, успокоился и заметил, что Асура больше не двигался. Он разжал обруч на шее седоволосого, и его изуродованное тело рухнуло на пол. Секунд двадцать циркачи простояли в ожидании, не решаясь подходить к альбиносу, но тот так и не шелохнулся. Тогда Питер и Ирен приблизились к S-01. Он лежал на спине в луже собственной крови, от рук, ног и туловища остались лишь кости, обмотанные изорванной в клочья плотью. Его глаза были закрыты, а на лице застыло какое-то неуместное умиротворение.
— Он мёртв? — спросила Ирен дрожащим голосом.
— Похоже на то… Боже, меня сейчас стошнит! — шатен согнулся пополам в рвотном позыве. Он не привык к виду изувеченных трупов.
— Что же мы наделали?
— Ты же знаешь, выбора не было… По крайней мере, теперь нам хватит денег, чтобы оплатить лечение мамы, — у их матери был рак лёгких, большую часть тех грошей, что брат с сестрой зарабатывали, приходилось тратить на её лечение. По крайней мере, теперь всё в их жизни на ладится, и больше не придётся горбатиться в цирке. — Пойдём. Мы должны связаться с агентами Организации и показать им тело.
Циркачи отошли от Первого Объекта лишь на несколько шагов, когда что-то произошло. Позади раздался протяжный, зловещий хрип, повеяло холодом, и на Питера и Ирен нахлынула волна животного ужаса. Им пришлось буквально заставить себя обернуться, чтобы увидеть, что S-01 каким-то образом встал на ноги. Даже по меркам Первого Объекта, скорость, с которой его раны зажили, была поразительна. Это произошло настолько быстро, что достаточно было моргнуть, чтобы пропустить весь процесс регенерации. Как только тело Асуры восстановилось, он открыл глаза, и Объекты содрогнулись: его зрачки потемнели, а взгляд полностью изменился, словно перед ними стоял совершенно другой человек. На лице седоволосого появилась неестественно широкая, кровожадная ухмылка, и с ним начали происходить стремительные метаморфозы. Все его тело покрылось странной чёрной слизью, которая начала стекать на пол тягучими каплями. Потом появились „лишние“ глаза. Первый открылся прямо в центре лба Первого Объекта, затем они начали появляться везде: на руках, ногах, туловище, они были разного размера, но все обладали одинаковыми ониксовыми зрачками. И все эти глаза смотрели на Питера и Ирен. Казалось, в них сосредоточилась вся вселенская ненависть. Эти глаза отчётливо давали понять, что их обладатель хочет убить циркачей, и это будет далеко не быстрая и безболезненная смерть. Вдруг, девушка, придя в себя, пронзительно закричала.
— В чём дело?! — Питер испугался за сестру, увидев гримасу ужаса на её лице.
— Это НЕ Объект! Это… что-то другое! Питер, он убьёт нас! Мы должны бежать отсюда! — не то, чтобы юноша возражал, но он был буквально заворожён тем, что творилось с альбиносом. На животе у того появилась протяжная горизонтальная полоса, которая внезапно раскрылась, и оказалось, что это был огромный рот, полный тонких, острых, почерневших зубов, с длинным, извивающимся, подобно змее, языком, с которого капала слюна. В то же время, у S-01 из спины, плеч и груди начали произрастать гротескные чёрные руки, с длинными, как бы заострёнными пальцами, на которых тоже было множество глаз. Рук становилось всё больше и они все тянулись к Объектам, беспрепятственно удлиняясь и переплетаясь друг с другом.
„Если эта тварь нас схватит, мы покойники“, — эта мысль словно пронзила разум Питера, он опомнился, схватил сестру за руку, сжав её так крепко, что ей стало больно, и рванулся к выходу из шатра, больше всего на свете боясь запнутся о валявшийся на полу мусор. Позади раздался оглушительный, непохожий ни на что рёв чудовища. Представьте самый гротескный визг дикого вепря из всех возможных, смешанный с демоническим рыком. Это был самый ужасный звук, какой Питеру доводилось слышать за всю его жизнь, и юноша, испугавшись ещё сильнее, прибавил ходу.
Питер и Ирен оказались за пределами шатра, а в следующую же секунду он буквально разорвался по швам, и лунный свет упал на сформировавшуюся за считанные секунды огромную бесформенную массу из тысяч чёрных рук, усеянных безжизненными глазами, вздымающимися к небу. Они быстро приближались к циркачам, и Питер понимал, что нельзя останавливаться ни на секунду, но как только ладонь сестры выскользнула из его руки, юноша остановился и, не сдерживаясь, завопил, увидев, что многоглазая тварь добралась до Ирен, схватила её за ноги и подняла на несколько метров над землёй. Девушка закричала, срывая голос, когда раздвинуло её ноги, в каком-то смысле, ставя гимнастку на шпагат, и принялось тянуть их в разные стороны, выворачивая бедренные суставы.
— Отпусти её!!! — в отчаянии циркач заметался взглядом из стороны в сторону, пытаясь найти хоть какое-то оружие, которое он мог бы использовать против столь чудовищного противника, и тут на глаза ему попалось старое колесо обозрения. Он никогда прежде не использовал свои силы, чтобы передвинуть настолько огромные объекты, но сейчас, желание спасти сестру и всплеск адреналина сыграли свою роль, и шатен смог оторвать металлическую конструкцию от земли. Он швырнул её в чудовище, но это не принесло ему никакого вреда. Многоглазая тварь, используя лишь дюжину своих рук, перехватила колесо обозрения в полёте и отбросила его от себя, словно пушинку. Оно вылетело за пределы порта и рухнуло в воду, подняв целый фонтан брызг. Эта бесплодная попытка забрала остатки сил Питера, на него навалила слабость. Ноги юноши подкосились, и он упал на колени.