— Подтянемся здесь, бесчисленное количество раз, — заверяю друга.
— Угу, и в болоте том, поныряем.
— Зверей подразним, — вторю ему.
— Развлекалово. Душа радуется.
— Молодцы! Бойцы! — слышит наши разговоры Стёпка, даже лицом добреет.
На прощание, всё же не удерживается, пару раз стегает плетью и просит:
— Порадуйте гостей, сразу не подыхайте. Мне на вас хоть чуток заработать надо.
— Главное, чтоб ты не издох от усердия, — сплёвываю ему под ноги.
Стёпка ржёт как лошадь, одобрительно поглядывает на нас и, обращается к мужикам:
— Рабов мясом накормите! Завтра, с утра, буду, — он командует своим воинам и они, поднимая придорожную пыль, убегают в старом направлении.
— Спортсмены, хреновы, — ворчит Семён.
Один из мужиков, видимо, старший, со шрамом от виска до шеи, ласково смотрит из густых бровей, поглаживает густую бороду:
— Вы, ребятки, не стесняйтесь, заходте. Милости просимо. У нас здесь всё просто. Сечь плетьми, никто не будет, на кол не сажаем. Еда, сытая. Вам здорово повезло, у вас есть шанс, стать свободными. Те, кто проходит Полосу препятствий и, поднимается в ту башню, освобождается от рабства. Правда, никто ещё не дошёл и до половины трассы. Но, вы, как я кумекаю, люди не простые. Не из Града Растиславль, однако?
— Туристы мы, заблудились, — Семён смотрит дерзко, мышцы перекатываются под бронзовой кожей.
— Ну, проходте, проходте, — не сильно, но настойчиво, толкают мечами.
Заходим за ограду, на возвышении стоят добротные избы. Около них, что-то пилят, строгают, слышатся удары топором. Один мужик борется со строптивым конём, группа зевак заключает пари, кто победит. В отдалении дрессируют степных мамонтов. Ватага мальчишек, запускают воздушного змея.
Как мило, царит спокойствие и безмятежность. Но, вот, только, по соседству, застыло в ожидании, мрачное сооружение. Множество механизмов работают постоянно, так как связаны с потоком реки. Она несётся сквозь обломки скал, и впадает в долину.
На крутящихся шестернях, до сих пор, виднеются ошмётки от человеческих тел. Они не убираются, та как подобраться к ним невозможно.
Полоса препятствия изготовлена в виде лабиринта, множество тупиков, ходов с ловушками, блестят прутья клеток. Есть участки, затопленные водой, но, под водой, что-то бурлит — работают некие механизмы. Мостки, над оврагами. Внизу виднеются острые колья.
Неплохо постарались. Какая изобретательность! Римляне, ни за, что так не сделали бы! Только славяне могут такое изобрести. Меня захлёстывает гордость за этот народ. Я всё больше убеждаюсь в том — разорять нужно, это «паучье гнездо».
Нас ведут к избам, с любопытством рассматриваю народ: мужики поголовно бородатые, бабы, в цветастых сарафанах, молодухи, как на подбор — кровь с молоком, юноши крепкие, хозяйственные. Во дворах мычит скотина, сушатся стога сена. На оградах развешены разнообразные глиняные горшки.
Заводят во двор, он огорожен глухой оградой. Строение разительно отличается от тех, что видели раннее. Из толстых брёвен сложен барак, окна узкие, крыша перекрыта, так же, брёвнами и искусно уложена сеном. У барака, выгул — периметр, затянутый металлической сеткой. В нём прогуливаются будущие покорители Полосы препятствия. Народ крепкий, сытый, но в глазах — пустота. Знают, что их ждёт. Нам радушно открывают оббитую железом дверь, входим внутрь. Пахнет потом, едой, сеном. Часть помещения используется под спальные места, это помост, обшитый досками и, длинный стол — обеденное место.
Дверь за спиной с грохотом закрывается. Нас видят, хмуро оглядывают. Нехотя подходит здоровенный мужик:
— Новенькие? Откуда?
— С Севастополя, — говорю я.
— Ну, это в прошлом. А сейчас откуда? — мужик не понял шутки.
— Обосновались, у гор, поселение у нас там, — осторожно говорю я.
— Отдельно от всех решили жить. Угу. Мы, вот тоже, хотели самостоятельно. Быт наладили, с лесным народом, так… более менее. Впрочем, жить можно было. Но, вот, видишь, сюда попали.
— Надо было, в крупные города подаваться, — советую я.
— Поздно. Поздно «пить боржоми, когда почки отпали», — рокочуще смеётся он. — А вы проходите, места для всех хватит. Меня Дмитрием кличут, я старший здесь. А вас как?
— Никита, Семён, — представляемся мы.
— Вот, что, воины, на столе еда, в той бочке вода. В загоне гулять можно в любое время суток. Там, кстати, отхожее место.
— Давно здесь? — спрашиваю Дмитрия.
— С полмесяца. Засиделись, уж. Но, вот, завтра ждут гостей. Недолго ждать осталось.
— Шансы, вообще есть?
— Есть, — уверенно говорит Дмитрий, — меньше десяти процентов.