Как ей разделить день сегодняшний и вчерашний, если она каждый миг вспоминает горечь расставания у ворот казармы, «где сам воздух полон безнадежности» (снова мотив ненависти к казарме!). Все эти гезелеры, шурбигели и прочие, плавно и без душевных затрат сменившие нацистское прошлое на «демократическое оперение новой реальности», становятся ключевыми игроками на западногерманской сцене.
Очень важной в романе оказывается дилемма «помнить или забыть». Вот забыть мама Мартина не готова. Позднее, в 1960 году, в одном из эссе Бёлль будет задаваться вопросом: как удалось немцам «покончить с памятью», похоронить воспоминания? «Как я вас всех ненавижу за то, что вам кажется, будто жизнь идет своим чередом. Посыпать смерть пеплом забвения, как лед посыпают золой, жалкие вы ничтожества». Эти слова мать Мартина, Нелла Бах, мысленно адресует Гезелеру, Шурбигелю и прочим лгунам и лицемерам. Среди них есть и патеры, которые молились в своих церквах, «чтобы храбрые мужчины, здоровые и невредимые, бодро, весело шагали на войну, чтобы, не переставая, работали фабрики вдов. Хватит почтальонов, чтобы принести эту весть, и попов тоже хватит, чтобы осторожненько подготовить вас к этой вести».
Все, что писал Бёлль, направлено против забвения прошлого, против готовности забыть о вине и ответственности, похоронить «кровавую машинерию войны» в «блаженном чувстве», что на фоне «экономического чуда» немцы снова стали силой.
В 1959 году вышел роман Бёлля «Бильярд в половине десятого». К этому времени автор был уже очень известен в стране и мире, но появление «Бильярда», воспринятого как новый этап в его творчестве, закрепило его положение как писателя номер один послевоенного поколения немцев. В этом же году вышел другой тоже очень знаменитый роман – «Жестяной барабан» Гюнтера Грасса. Два эти романа стали прорывом в немецкой литературе. По своему взгляду на немецкую историю, по степени отвращения к фашизму и войне они были близки, хотя эстетически, по манере письма, между ними «дистанция огромного размера», как сказал бы грибоедовский Скалозуб. Позднее оба стали нобелевскими лауреатами. Критика ФРГ по-разному оценивала новый роман Бёлля, но в чем многие рецензенты безоговорочно сходились – при этом некоторые весьма язвительно, – это особая популярность Бёлля в Советском Союзе. Действительно, для советских читателей того времени он был самым важным современным немецким писателем. В СССР издавалось все, или почти все, что он писал. Романы выходили отдельными изданиями и большими тиражами. Как правило, его произведения сначала публиковались в журнале «Иностранная литература», иногда – в «Новом мире». Оба журнала играли очень важную роль в жизни многих поколений советской интеллигенции. Если бы вы спросили читающего гражданина нашей необъятной родины, какого современного немецкого писателя он знает, скорее всего, был бы назван Генрих Бёлль.
«Бильярд в половине десятого» охватывает полвека немецкой истории – с 1907 по 1958 год. Перед нами развертывается история трех поколений семьи архитекторов Фемелей. В основе сюжета – история о том, как старший, Генрих Фемель, строил аббатство Святого Антония (среди прирейнских пейзажей, столь близких Бёллю). Его сын Роберт в конце войны это аббатство взорвал, а самый младший, Йозеф, участвует в его восстановлении. Вокруг истории аббатства оживает время, знаковое не только для Германии, но и для всего мира, вобравшее в себя две мировые войны, нацизм, крушение Третьего рейха, а с ним и крах, можно сказать, всей жизни на территории Германии, которую предстояло так или иначе возрождать.
Когда сентябрьским утром 1958 года Генрих Фемель собирается отмечать свое восьмидесятилетие, очень многое предстает не совсем таким или совсем не таким, как ему мечталось пятьдесят лет назад. Подводя итоги жизненного пути, он размышляет о правильности или неправильности собственных решений. Ему есть за что винить себя, но он не уклоняется от ответственности за неверные повороты на роковых перекрестках жизни. Судьба трех поколений немецких интеллигентов теснейшим образом переплетена с судьбой нации, с трагедией недавней истории. Тема непреодоленного прошлого, попытка осмысления трагического национального опыта с дистанции полутора послевоенных десятилетий, пафос моральной ответственности героев за свои поступки определяют и композиционную, и мировоззренческую основу романа. Его антифашистский, антимилитаристский пафос спрятан в символике, в метафоричности, в психологической сложности образов и конфликтных ситуаций. В романе выражена убежденность Бёлля в том, что человек не имеет права прятаться от ответственности, заслоняться словом «приказ». Он должен и обязан противостоять насилию, осуществляемому антигуманными силами.