Только целостное понимание истории, готовность осознать трагические страницы прошлого и сделать из него выводы, может идти на благо нации: нельзя говорить о Веймаре (как символе немецкой культуры), забывая о Бухенвальде. Кто всерьез относится к истории, не может обойти один из самых чудовищных «памятников нацистской поры: путь к Фрауэнплану (площадь в Веймаре, где находится дом Гёте – И. М.) ведет мимо лагерных бараков», писал известный писатель и ученый Вальтер Йенс. Итак, спустя четыре десятилетия после разгрома рейха, тема эта продолжала волновать, рождала острую полемику. Участвуя в формировании антивоенного сознания, в пробуждении индивидуальной и коллективной совести, способствуя вытеснению опасных, нацеленных на конфронтацию и агрессию стереотипов мышления, литература оказывала важнейшее позитивное воздействие.
В 80-90-е годы многие в ФРГ, включая некоторых почтенных деятелей культуры, стали утверждать, что нация «устала» нести бремя ответственности за Освенцим, за Холокост, вообще за преступления нацизма. «Не пора ли покончить с этим бременем?» – громко задавались они вопросом. Как раз тогда были показаны по телевидению нашумевшие документальные фильмы «Солдаты для Гитлера» (АРД) и «Подручные Гитлера» (ЦДФ), началась полемика о книге американского историка Д. Голдхагена «Добровольные палачи Гитлера».
Сильнейшую реакцию вызвала фотовыставка о преступлениях вермахта, проходившая в середине 90‐х годов – «Война на уничтожение. Преступления вермахта в 1941-1944 гг». Выставку посетило рекордное количество зрителей, в том числе молодежи. Ею восхищались, ее проклинали. Эта выставка была частью обширного проекта, предусматривавшего издание различных научных работ, документальных материалов и т. д. Этот проект должен был дать ретроспективу беспримерной кампании, несшей уничтожение и смерть мирному населению Советского Союза. В рамках этого проекта выставка демонстрировала то измерение войны, которое не имело прецедентов в истории новейшего времени: уничтожение огромного количества мирных жителей, представавшее как часть военного планирования.
В документальном труде, сопровождавшем выставку, говорилось, что «рядовые и низшие чины вермахта уже не отличаются по менталитету от гиммлеровских частей… И в карательных частях, и в вермахте не было недостатка в добровольцах, готовых расстреливать. Хотя и здесь и там были люди, которые не хотели этого делать»…
На выставке, в частности, речь шла о «повседневном расизме регулярных частей», писал «Шпигель». И этот тезис недалек от главного тезиса американца Голдхагена, что повсюду были добровольные палачи Гитлера.
Главная тема фотодокументов – крестовый поход немецкой армии, приведший к уничтожению огромного количества мирного населения.
Жажда убийств, зверства и жестокость были отнюдь не чужды представителям вермахта, пишет главный редактор и издатель «Шпигеля» Рудольф Аугштайн. Когда не получилось «легкого блицкрига» под Москвой, армия, по мнению некоторых историков, стала «варварской».
Аугштайн не согласен: ведь не только с зимы 1941-1942 годов вермахт стал подручным нацистской политики уничтожения. Это началось, по сути, с самого нападения на Советский союз. Из трех миллионов шестисот тысяч советских военнопленных только несколько сот тысяч еще были способны работать. Большинство умерло от голода и холода. Тех, кто не мог идти, расстреливали на глазах у местного населения.
Даже фотографии, сделанные самими немецкими солдатами, запечатлевшими казни и расстрелы, многое говорят о мере соучастия вермахта. На лицах выражение удовольствия и веселья. Солдаты фотографируются на фоне убитого, повешенного или горы трупов, как туристы возле местной достопримечательности. Очевидна будничность самого фотографирования в местах массовых убийств. Солдаты щелкают друг друга там, где совершаются массовые преступления – самое настоящее варварство, ставшее повседневной рутиной. Границы между «можно» и «нельзя» размываются и вообще исчезают…