И еще Бёлль вспоминает, что, когда он заканчивал «Письмо», в возрасте 84 лет умер генерал СС Карл Вольф, «авантюрнейший нацист, начальник личного гиммлеровского штаба, который в конце февраля 1945 года пришел к выводу, что война проиграна («можете смеяться: он пришел к этому выводу в конце февраля 1945 года!»). Через посредников он провел переговоры с Аленом Даллесом, после чего немецкий вермахт капитулировал в Италии. Потом, продолжает Бёлль, он был приговорен к четырем годам трудового лагеря, из коих отбыл одну неделю. Позднее, обвиненный в причастности к гибели трехсот тысяч евреев, он отрицал, что знал о существовании лагерей уничтожения. («Это шеф-то личного штаба Гиммлера!»). Он получил пятнадцать лет тюрьмы, после семи был освобожден. И после этого прожил еще тринадцать лет на свободе! Словами: «Так было на самом деле, это немецкая история!» – Бёлль завершает письменное обращение к своим сыновьям, написанное в надежде, что уж они-то сделают выводы из истории нацистской Германии.
Что же касается генерала Вольфа, стоит добавить для молодых читателей, что сюжет про его переговоры с Даллесом и некоторые обстоятельства этого дела описаны в романе Юлиана Семенова и воспроизведены в фильме «Семнадцать мгновений весны», снятом талантливым режиссером Татьяной Лиозновой.
Мы потому столь подробно остановились на «Письме моим сыновьям», что оно вплотную подводит нас к завершенному буквально перед смертью Бёлля роману «Женщины на фоне речного пейзажа». Как уже доводилось писать автору этих строк, главный мотив романа: «убийцы среди нас». Респектабельные палачи с приятными улыбками и благородными сединами надежно чувствуют себя на боннской политической сцене, оживающей на страницах романа. Если в прежних произведениях Бёлля речь шла, прежде всего, о «маленьком человеке», о простых людях, вовлеченных нацизмом в войну и дорого расплачивающихся за безумные идеи германского милитаризма, то здесь мы оказываемся в своего рода «коридорах власти». В центре повествования политики и банкиры, бывшие нацистские генералы и сподвижники нацистской партии, а также их немногие выжившие жертвы.
Мы уже упоминали, что в романе Бёлля возникает персонаж, имя которого остальные герои не решаются произносить вслух, да и фигурирует он отныне под другим именем, внушая остальным, что того, кого не без содрогания вспоминают действующие лица романа, давно уже нет в живых, а перед ними совершенно другой человек (которого и человеком-то трудно назвать – не зря он носил прозвище «кровавая собака»). От него и его сообщников все еще исходит запах крови; по их вине до сих пор сходят с ума, страдают и гибнут люди. Обратим внимание еще на одну характерную деталь: один из ключевых «игроков» на этой сцене носит фамилию Хундт. По-немецки это означает «собака». Это действительно совсем другой персонаж, но Бёлль наградил его именно такой фамилией. По-немецки слово «собака» пишется чуть по-иному, но произносится именно так: хунд. И как бы это имя ни писалось, оно все равно означает «собака».
Как видим, спустя много десятилетий после разгрома рейха тема эта продолжает волновать, рождает острую полемику. Осмысление трагического опыта так важно для литературы ФРГ не только потому, что дают все новые всходы неуничтоженные корни нацизма. Участвуя в формировании антивоенного сознания, в пробуждении коллективной совести, способствуя вытеснению опасных, нацеленных на конфронтацию стереотипов мышления, литература оказывает важнейшее позитивное духовное воздействие. Именно в этой сфере реализуется ее гуманистический потенциал, именно здесь раскрывается ее нравственный пафос. Идея мира как главная мировоззренческая категория резко активизирует общественную функцию искусства, не просто делая его фактором индивидуального и коллективного самоосмысления, но и стимулируя жизненно важное для человечества понимание и доверие.
Идея мира, давний и неизменный постулат творчества Генриха Бёлля, придает его произведениям остроактуальный смысл. Как это нередко бывает в истории литературы, смерть трагически высветила подлинные и еще недостаточно осознанные масштабы его мастерства, резче обозначила его поистине неоценимый вклад в современную мировую культуру. Стоящий у истоков гуманистической антифашистской и антимилитаристской литературы ФРГ, он на протяжении четырех послевоенных десятилетий был ее признанным лидером. В 50-е годы им созданы произведения, которые сегодня можно считать классикой не только литературы ФРГ, но и всей современной литературы, и которые составили ее славу, познакомив мировую читательскую аудиторию с ярким сатириком, беспощадным разоблачителем реставративных, реакционных сил, с художником редкого лирического дарования, способным на глубокие обобщения и тончайшее проникновение в человеческий характер, с писателем, неутомимо исследующим трагические уроки истории ХХ столетия и отчетливо выдвигающим в центр своего творчества идею моральной ответственности личности. Выстраданная, пронзительная тревога за человека с самого начала отличала его произведения. Он не терпел пышных фраз, не любил, когда его именовали совестью нации. Но он действительно был совестью своей страны.