К числу литераторов старшего поколения, отозвавшихся на нацистское двенадцатилетие и Вторую мировую войну, принадлежит такой выдающийся автор, как Вольфганг Кёппен. В начале 50-х годов один за другим вышли три его романа, принесшие ему мировую известность. Они апеллировали к тем, кто пытался нащупать путь к осмыслению недавнего прошлого. Кёппен принадлежал к демократически настроенным писателям-антифашистам, которые были крайне разочарованы послевоенным развитием Западной Германии раннего периода и выступали против любых проявлений милитаризации и забвения прошлого.
Кёппен родился в 1906 году, детство его прошло в Восточной Пруссии. После гимназии он изучал философию, историю театра и литературы, много путешествовал, объездил Италию, Францию, Нидерланды. Он пробовал свои силы в театре, был актером, помощником режиссера, потом обосновался в Берлине. Его пригласили в газету «Берлинер Бёрзенкурир», где он работал до 1934 года, когда неугодный нацистским властям орган печати перестал существовать. Еще до того, Кёппен, «старый брехтианец», знакомится с Брехтом. В ту же пору он становится завсегдатаем берлинского «Романского кафе», где собирались художники, артисты, писатели. Уже много позднее, больше чем через три десятилетия, в 1965 году, Кёппен метафорически воспроизведет историю и жизнеощущение немецкой интеллигенции того периода в эссе «Кафе». Здесь передается трагедия людей, на которых обрушился ужас нацистского террора. «Романское кафе» предстает в этом эссе, занимающем четыре страницы и состоящем из одной фразы, как символ творческого духа, как обетованная земля немецкой культуры, где сконцентрированы ее традиции, где живет дух свободы. И вот разом все сметено, словно смерч пронесся над старым берлинским зданием – смерч нацизма: «…посетители кафе рассеялись по всему свету, или были посажены в тюрьмы, или были убиты, или покончили с собой, или покорились…» Для Кёппена как человека и творческой личности фашизм означал гибель всего живого, был равнозначен смерти: «…и я знал, что я умер, в это время, в эти годы, хотя я и не был повешен, или убит, или сожжен…» Это трагическое жизнеощущение навсегда определило характер мышления и творчество Кёппена.
В 1934 году он выступил со своим первым романом «Несчастная любовь», который известнейший критик Герберт Йеринг назвал тогда «шедевром прозы, обещанием художника, великолепной книгой». Другой критик, коричневого толка, заявил, что автора надо за эту книгу отправить «в трудовой лагерь». Вскоре Кёппен покинул Германию и уехал в Голландию. Там был написан еще один его ранний роман – «Стена шатается».
Действие этого романа происходит в период Первой мировой войны. Метафорическое название откликается на эту эпоху крушения и ломки старого: стена старого мира расшатана, дает трещину, а вместе с ней близок к краху «буржуазный век». Герой этого произведения – «еще очень молодой человек порядочных трезвых убеждений», обладающий в то же время особым «взглядом художника». Выходец из старой, верной прусским государственным устоям чиновничьей семьи, он с детства привык почитать понятие «долг»; служение долгу представляется ему едва ли не высшей формой нравственности. И все же он уже не тот беспрекословный исполнитель приказов, какими были испокон веку другие представители этого семейного клана. Вопрос о «долге» и «выполнении приказов» сыграет очень важную роль в послевоенной литературе, о чем еще будет сказано более подробно.
Стремясь оторваться от привычных норм, герой едет в некую «южную страну». Возникает прямая аналогия между положением в фашистской Германии и ситуацией в этой вымышленной стране. И здесь и там господствуют террор, атмосфера недоверия, страха и ненависти: «Ты знаешь, о чем шепчут здесь за занавешенными окнами, когда обсуждают дела правящих и те беды, которые они несут с собой?.. На людях – ни одного откровенного разговора, ни одного открытого лица. Выражение лиц сразу становится безразличным, все делают вид, будто идут по своим делам. И все же, живее, чем собственная жизнь, вкус крови на языке каждого, кто подумает об умерщвленных, о забитых и униженных…»
Роман проникнут настроениями смутного протеста, расплывающегося в романтической патетике. Как нам представляется, аналогии, возникающие в романе, хотя и наталкивают на мысль о параллелях с нацистской Германией, скорее продиктованы некими анархистскими представлениями раннего Кёппена. О многом говорит отказ писателя от послевоенного переиздания этого романа. Кёппен, представший в своем первом после 1945 года романе «Голуби в траве» (1951), – это писатель уже совсем другого уровня и другой темы. Произведения послевоенной и довоенной поры отделены друг от друга не просто шестнадцатью годами молчания автора – между ними пролегла целая эпоха, изменившая сознание художника и наложившая отпечаток на его мировоззрение, стиль и образы.