В романе «Голуби в траве» возникает впечатляющая картина западногерманской действительности первого послевоенного периода. Она складывается из множества синхронно разворачивающихся эпизодов, происходящих в оккупированном американцами Мюнхене, и охватывает один день 1948 года: в начале романа «колокола звонили к заутрене», в конце – «часы на башне бьют полночь».
Город еще не успел залечить раны, нанесенные войной, а уже зловещими ростками проступает прошлое – расовые предрассудки и ненависть к инакомыслящим, тоска по сильной руке и «старым добрым временам». Дух прошлого кажется неистребимым, настойчиво лезут из всех щелей остатки коричневого рейха, и смутно, но ощутимо возникает угроза новой бойни, новой бесчеловечности, грядущей катастрофы: «Над городом шли самолеты – птицы, предвещающие несчастье. Как гром и град, был грохот самолетов, как гроза. Гроза, град и гром, днем и ночью, то рядом, то вдалеке, учебные вылеты смерти, глухой гул, содрогания, воспоминания на развалинах. Бомбовые люки еще были пусты». Слово «еще» звучит зловещим предостережением. Это обращение к разуму, совести и чувству ответственности современников, призыв использовать «передышку» для того, чтобы направить жизнь и мир по новому пути.
Однако мало кто из персонажей романа способен сделать выводы из прошлого. Большинство покорно и бессмысленно бредет навстречу неясному, «темному» будущему – жители послевоенного Мюнхена и солдаты американской армии. Словно «голуби в траве» (выражение Гертруды Стайн), подвергаясь опасности попасть в «силки птицелова» и «угодить к мяснику», порхают они, «гордясь своей вымышленной, ничего не дающей, кроме нищеты, свободой». Так интерпретируется – устами писателя Эдвина – смысл метафорического заглавия романа. Образ этот близок мироощущению самого Кёппена – не случайно эпиграфом к следующему роману «Теплица» он сделал слова Гарольда Никольсона о «людских умах и сердцах», которые бьются, «подобно беспомощным коноплянкам в силках».
И все же, хотя внешне поступки кёппеновских персонажей кажутся бессмысленными и случайными, каждая из судеб здесь обусловлена вполне конкретными историческими обстоятельствами – и в этом наиболее заметно то развитие, которое проделал Кёппен со времен своих первых романов. Герои романа «Голуби в траве» – порождение своего времени, люди несущие на себе «неизгладимую печать» национальной трагедии: писатель Филипп, разучившийся писать в результате пережитой катастрофы, потерявший веру в себя и людей; эмигрантка Генриетта, спасшаяся в Америке от фашистского концлагеря и не желающая возвращаться в Германию; обывательница фрау Берендт, томящаяся по «добрым старым временам»; носильщик Йозеф, переживший две мировых войны и не знающий, «что же дальше». Жизнь всех этих людей изуродована, деформирована фашизмом и войной, миром, где господствуют предрассудки и ненависть. И все они одиноки и некоммуникабельны – их разъединил античеловеческий дух рейха, теперь их разъединяет корысть. Больше других это одиночество и изоляцию человека воплощает Филипп – фигура художника, исчерпавшего себя, не знающего больше, о чем поведать миру после пережитого: «Филипп не знал волшебного слова. Он забыл его. Ему нечего было сказать». И всемирно известный «лауреат» Эдвин (прообразом его считается Томас Элиот) с его идеей европейского духа тоже потерял способность понимать мир и тоже не знает, где искать выход.
Судьбы персонажей романа, многие из которых не ведают друг о друге, переплетаются и скрещиваются: люди встречаются в оживленном уличном потоке, потоке жизни, сталкивающей и разъединяющей их. Роман представляет собой монтаж из коротких главок-эпизодов – их около ста десяти. Между эпизодами существует ассоциативная связь. Героев романа, спешащих неизвестно куда, охваченных лихорадочным возбуждением или унынием и тоской, сводит в едином уличном потоке стремительный ритм жизни большого города. В этом потоке оказываются рядом фатоватый писатель Эдвин в роскошном кадиллаке, простодушный негр Вашингтон в небесно-голубом лимузине (цвет надежды), солдат-негр Одиссей, «улыбающийся победитель», и старый немец-носильщик Йозеф. Красный свет преграждает всем им путь. Они встречаются в хаосе улиц, не подозревая о существовании друг друга, и все же связанные общей судьбой – судьбой Германии, поверженной и залечивающей раны, но уже переживающей возрождение старого.