Постоянный герой Борхерта – человек, у которого нет дома. Отсюда вырастает тема бесприютности, отсутствия родины, отнятой у «поколения вернувшихся» нацизмом и войной. Эта тема будет звучать в творчестве многих писателей – Андерша, Бёлля, Грасса, Ленца и других. Те немногие возможности встроиться в послевоенную действительность, которые есть у Бекмана (женщина, готовая дать ему пристанище), он использовать не хочет: совесть мешает ему занять постель такого же бедолаги, как он сам. Так возникает один из первых «чудаков» западногерманской литературы, Дон-Кихотов эры развалин: они не желают усваивать нормы общества, уже успевшего перевести дух и готового все предать забвению. Пребывание «на улице перед закрытой дверью» – это и объективное выражение бесприютности человека в разрушенном войной мире, и субъективная программа аутсайдерства, рожденная нравственной несовместимостью с обществом, где процветают «веселые полковники».
Возвращение унтер-офицера Бекмана – не только безрадостная встреча с родиной, это и столкновение человека с самим собой – тяжелое испытание, по мысли Борхерта. В диалогах между героем и Другим сталкиваются, по сути, две ипостаси одного лица: человек, говорящий «Нет» (Бекман), и человек, говорящий «Да» (Другой), готовый приспособиться, абсолютный конформист. Другой – это еще и некий «каждый», средний бюргер, пытающийся вернуть домой «блудного сына». Немало таких бодряков появится в литературе ФРГ, где будет звучать фальшиво-жизнерадостный голос, пытающийся усыпить совесть тех, кто легко принял фашизм и участвовал в войне. Это они, благоденствующие и не задающие вопросов, пытаются научить забвению тех, кто остался «на улице перед закрытой дверью».
Мотив неприкаянности, бездомности, столь отчетливо зазвучавший в литературе еще в конце 40-х годов, стал прямым откликом западных немцев на войну. Впервые он возник в рассказах все того же Борхерта, запечатлевших судьбу военного поколения: «Мы – поколение без счастья, без родины, без прощанья…» («Поколение без прощанья»). Почти дословные повторы, вариации этой темы возникают у него снова и снова – горькие монологи «выброшенных, выбракованных, потерянных».
И все же герои Борхерта – люди, сделавшие для себя выводы из прошлого. Они не станут больше рассчитываться по порядку номеров, строиться по первому зычному реву фельдфебеля («Вот наш манифест»). «Каски долой, каски долой – мы проиграли!» – так начинается этот манифест. «Мы уже не будем строиться по первому свистку и говорить «Так точно!» по первому лаю. Лай фельдфебелей и пушек заглох… Песню о ревущих танках и песню об эдельвейсах мы больше не будем петь. Рев фельдфебелей и танков стих, и сгнил эдельвейс в залитых кровью глотках. И никакой генерал не будет нас больше по-приятельски тыкать за час до битвы. До ужасной битвы. Мы больше не будем вгрызаться зубами в песок от страха. Ни в песок степей, ни в песок Украины, ни в песок Киренаики или Нормандии, ни в горький и грубый песок нашей отчизны!.. Мы уже никогда больше не будем маршировать скопом, потому что отныне каждый марширует сам по себе. Это здорово. Это трудно… Отчего так колотятся наши сердца? От бега, от бегства. Мы ведь только вчера ускользнули от битвы и бездны в безумном, безоглядном бегстве. От страшного бега из траншеи в траншею… Вот от чего колотятся наши сердца. И еще от страха. Вслушайся в свою душу, в хаос твоих бездн. Страшно?.. Слышишь песню о бравом солдате?.. Не для того уходила в снег кровь мертвецов, материнская теплая кровь, в сырой и холодный снег, – не для того, чтобы их детей дурачили те же гнусавые штудиенраты, которые так ловко обработали для войны их отцов. От Лангемарка до Сталинграда – всего лишь один урок математики…»
Герои Борхерта принадлежат к тем, кому «осталось только одно» – сказать «нет». Сказать «нет» тем, кто намерен вновь заманивать на войну молодежь, кто собирается вновь производить каски и пулеметы, кто завтра прикажет «начинять гранаты» и делать «порох вместо пудры», сбрасывать на города «бомбы и фосфор». Сказать «нет», если завтра «вручат призывную повестку». Страстный публицистический монолог Борхерта «Тогда остается только одно!» – это призыв к «тихим» людям обрести голос и научиться жестко говорить «нет» всем, кто попытается навязать людям новую бойню.