Большую работу в дивизионе проводили политработники, партийные и комсомольские активисты. Возьмем, к примеру, политруков батарей. Все они М. В. Трунов, А. К. Волжанский, И. И. Хребтов - постоянно находились среди бойцов на огневых позициях, знакомили воинов с успехами их товарищей на других участках, читали сводки Совинформбюро, делали все для того, чтобы боевой опыт лучших становился достоянием всех. Заботились политруки и о том, чтобы артиллеристов вовремя накормили, чтобы снарядов было в достатке, чтобы раненым своевременно оказывалась медицинская помощь,
В то же время и Трунов, и Волжанский, и Хребтов были квалифицированными артиллеристами. Все трое в любой момент могли заменить командира, умело управлять огнем батареи и взвода. Приведу лишь один пример.
Младший политрук Волжанский, находясь на передовом НП под Гонтовой Липкой, заметил в небольшой роще в глубине обороны противника скопление вражеской пехоты. Роща находилась на расстоянии, недосягаемом для минометных подразделений стрелкового полка. Не ожидая, пока вернется командир взвода управления, которого в это время вызвали на НП поддерживаемого стрелкового батальона, Волжанский сам подготовил данные и передал их на позицию.
Со снарядами у нас тогда было очень туго, цель - неплановая, и командир батареи лейтенант Деркач обратился ко мне за разрешением израсходовать 20 выстрелов. Я дал "добро". Батарея произвела огневой налет по роще и нанесла немалый урон врагу.
Отважно дрались наши пехотинцы, испытывая неимоверные трудности при действиях на сильно пересеченной, то каменистой, то болотистой земле синявинской. Но, несмотря на их мужество и поддержку артиллерии, войска 54-й армии не смогли овладеть Синявино и соединиться с наступавшими им навстречу дивизиями Невской оперативной группы. Противник постоянно вводил резервы, чего мы, к сожалению, не могли делать.
28 октября 54-я армия перешла к активной обороне на достигнутых рубежах, ограничиваясь лишь местными атаками, чтобы сковать гитлеровцев, отвлечь часть их сил и средств на себя. Невская оперативная группа по-прежнему продолжала наступательные бои на синявинском направлении. Однако Синявинскую операцию нам пришлось все-таки прекратить в связи с начавшимся наступлением противника на Тихвин.
В новом качестве
В середине октября крупная группировка войск противника нанесла мощный удар на волховском направлении. Завязались ожесточенные бои на дальних подступах к городу Волхов, в результате которых обозначилась угроза тылам 54-й армии. Для усиления соединений, сражавшихся на волховском направлении, приказом Военного совета фронта 3-я гвардейская стрелковая дивизия снималась со своего прежнего рубежа и перебрасывалась значительно севернее Синявино. Вместе с ней уходил и наш 881-й корпусной артиллерийский полк, но только без моего дивизиона.
- Вы остаетесь здесь и будете действовать самостоятельно, как отдельный армейский дивизион, - сказал мне командир полка майор Колесов.
Я подумал, что больше со своей родной частью мне не придется воевать. Так оно и вышло. Полк ушел, а мы остались. Теперь все нужно было решать самому, без оглядки на указания командира и штаба полка. Начальнику штаба дивизиона старшему лейтенанту Панферову я приказал немедленно связаться с начальником артиллерии 128-й стрелковой дивизии, в интересах которой нам предстояло теперь работать. Вскоре я и сам встретился с майором И. Г. Солодовниковым. Начальник артиллерии был еще совсем молодым командиром, но чувствовалось, что дело свое он знает хорошо. Майор приказал дивизиону оставаться на прежних позициях и продолжать разрушать дзоты, уничтожать огневые средства противника на переднем крае и в тактической глубине его обороны.
- Главное для вас - разведка и уничтожение артиллерийских и минометных батарей, - сказал Солодовников.
Кроме того, мы должны были остановить движение вражеских частей и подразделений по дорогам между Рабочими поселками No 4, 5, 7, Синявино и Гайтолово.
В течение нескольких дней огнем орудий дивизиона были подавлены две минометные батареи, разрушено пять блиндажей, три наблюдательных пункта, уничтожено немало пулеметных гнезд и более, ста пятидесяти гитлеровцев.
В это время я близко познакомился с майором И. Г. Солодовниковым. Иван Григорьевич производил впечатление неутомимого по натуре человека. Он постоянно находился в поисках наиболее эффективных способов организации боя подчиненных ему артиллерийских частей и подразделений. Несколько раз он лично управлял огнем всей дивизионной артиллерийской группы и показал незаурядные способности артиллериста.
Поучительным для меня, и моих подчиненных было его умение правильно организовать работу штаба артиллерии. Составленные под его руководством расчеты, схемы, таблицы огня и другие боевые документы отличались высокой культурой графического исполнения, точностью, аккуратностью. А это играло немаловажную роль в обеспечении высокой эффективности боевых действий артиллерии. С подчиненными Иван Григорьевич держал себя просто, доверительно, хотя и не терпел фамильярности, а тем более панибратства. Разумная требовательность - одна из наиболее ярко выраженных черт его командирского характера. У нас с ним установились не только хорошие деловые, но и дружеские отношения.
31 октября майор Солодовников сообщил мне, что правофланговый 741-й стрелковый полк дивизии готовит разведку боем на подступах к поселку Липка. Дивизиону необходимо оказать этому полку огневую поддержку.
- Используйте Бугровский маяк и тригонометрическую вышку в деревне Назия для организации сопряженного наблюдения, - посоветовал Иван Григорьевич. - Свяжитесь с командиром 741-го полка, согласуйте с ним сигналы взаимодействия, особенно в период выхода подразделений из боя.
Правый фланг 128-й стрелковой дивизии упирался в Ладожское озеро, на берегу которого находился Бугровский маяк. Там мы вскоре и оборудовали свой основной НП. Маяк представлял собой фундаментальное инженерное сооружение из камня и бетона, напоминавшее по форме усеченный конус высотой около 40 метров. Толщина стен у основания достигала 2-2,5 метра. Внутри, снизу и до верхней площадки поднималась металлическая лестница.
Местность отсюда была видна как на ладони. Лучшего НП и желать нельзя. Разведчики немедленно подтянули к маяку связь, установили стереотрубы, развернули на небольшом столике рабочую карту, огневой планшет командира дивизиона. Началась обычная боевая работа.
Разведка боем стрелкового полка, о которой нас поставил в известность майор Солодовников, прошла удачно. Нам удалось не только поддержать пехотинцев, но и засечь многие огневые точки, не проявлявшие ранее никакой активности.
Немцы находились от маяка в двух-трех километрах. Вдали за озером виднелся занятый ими Шлиссельбург. Основная задача дивизиона заключалась теперь в том, чтобы во взаимодействии с артиллерией и стрелковыми полками дивизии не допустить прорыва противника вдоль озера к населенным пунктам Липки и Лаврово.
Гитлеровцы хорошо понимали, что на маяке есть наши наблюдатели, и пытались выбить нас оттуда огнем артиллерии и даже бомбежкой. Но ничего у них из этого не получилось. Снаряды и бомбы ложились рядом с маяком, не причиняя ему существенного вреда.
Среди артиллерийских наблюдателей были отличные мастера своего дела, такие, как разведчики В. К. Курилов, В. И. Субботин и другие. Работая на пунктах сопряженного наблюдения, они с большой точностью засекали даже дальние огневые точки врага.
Однажды в первой декаде ноября к нам на маяк зашел капитан 3 ранга представитель штаба Ладожской военной флотилии. Его интересовало, нет ли у нас целей, которые беспокоят пехоту, а мы их со своих позиций не можем достать.
Такие цели действительно были, и мы очень обрадовались неожиданной подмоге. Тут же сверили координаты вражеских батарей, засеченных моряками, с теми, которые разведали наши наблюдатели. Некоторые совпали, а некоторых у моряков не оказалось.