Поскольку мой любовник не стремился вставать с кровати, я нехотя поднялась с перин, оделась и протянула каждой девушке по три золотых монеты, добавив от себя по еще одному желтому кружку. Надев перчатки и поправив растрепанную прическу, я спустилась на первый этаж дома, подозревая, что игра в карты давно завершилась выигрышем Констанции и теперь мой брат отрабатывает долг при помощи внушительного члена (я, как никакая другая женщина знала, насколько он велик и как сильно брат зависит от бурлящей в нем спермы).
К моему невообразимому удивлению, Жозеф продолжал вершить увлекательные расклады и, по всей видимости, медленно одолевал хозяйку, потерявшую двух из трех королей. Поскольку через пять минут игра должна была подойти к концу, я села рядышком, взяла кузена под руку и начала смотреть на его карты.
— Ну, как там у вас на верху? — внезапно спросил меня брат, не отрывая взгляда от крайне удачного карточного расклада, — Пока вы с маркизом долбились друг с другом, на нас едва не упала арканная лампа. Более того, я уж подумал, что от вашей ярости и вашего напора скоро развалится весь дом!
— Девочки помогли выдоить нашего спутника практически досуха, — искренне промолвила я, — Что касается Киннерштайна, то сейчас он без сил валяется на кровати! Я же, кузен, искренне не понимаю, почему вы сами не приступили к активным действиям в отношении прекрасной хозяйки
Внимательно поглядев на Констанцию, брат положил на стол расклад из трех королей и восьмерки, после чего заявил.
— Игра моя, мадам. Готовьте обещанную бутылку вина.
Повернувшись ко мне, Жозеф еле слышно добавил.
— Поверь мне N, практически всегда самая обычная настольная игра может доставить куда как большее удовольствие, чем сношение с красивой, но скучной в постели женщиной. Однако, в большинстве случаев, совокупление с опытной и умелой развратницей заставляет оторваться от любимого дела даже самых безнадежных игроков!
10 Месяц сева 1784 года
Ранним утром восьмого числа с небес пошел дождь. Для того, чтобы оторваться от возможного преследования, мы отправили Жюльетту (вместе с двумя экипажами) в дом моего кузена, после чего перебрались в карету Жозефа и на огромной скорости двинулись к замку госпожи Де Лавелль.
К вечеру сильнейший дождь настолько размыл грунтовую дорогу, что колеса нашей кареты едва не застревали в грязи. Лошади с надрывом тянули увязающий экипаж, и я уже начала подумывать о том, что вскоре они останутся без сил. К счастью для нас, лес внезапно закончился и перед нашими глазами отрылся вид на большое грязное поселение, заставленное тремя десятками больших фермерских домов. За домами простирались пустующие черные поля, а на вершине ближайшего холма мы увидели высокое трехэтажное сооружение, из печной трубы которого поднимался тяжелый черный дым.
— Похоже, наша колдунья варит обед из детей, — угрюмо усмехнулся маркиз, — Искренне надеюсь, что в этот раз мы опоздаем к трапезе.
Жозеф озабоченно покачал головой, но не произнес ни единого слова. Остановив экипаж на центральной площади поселения, мой брат вышел из кареты на улицу и уверенной походкой вошел в низкий приземистый дом. Встречающая его женщина прислушалась к словам Жозефа и испуганно затрясла головой.
Исчезнув в пределах странного покосившегося жилища, Жозеф показался из него примерно через десять минут. С собой он нес подозрительного вида тряпки и бычьи пузыри, наполненные до краев кроваво-красной субстанцией. Следом за братом медленно двигался неловкий угрюмый человек в крестьянской одежде. На своем плече он тащил два продолговатых мешка, покрытых многочисленными пятнами свернувшейся крови. Прикрепив свою ношу к багажному отделению экипажа, мужчина дождался расчета и безмолвно скрылся внутри мрачной конструкции.
— Экий молчун, — с улыбкой прокомментировал происшедшее маркиз, — Предполагаю, что графиня лично научила его держать язык за зубами!
Тем временем, забравшийся в экипаж кузен отбросил в сторону треуголку и передал маркизу часть свой добычи. Пузыри спешно перекочевали ко мне в руки, поскольку при взгляде на них, надушенный аристократ едва не почувствовал дурноту.
— Что это такое, Жозеф? — спросила я брата, получая из рук маркиза грязное износившееся платье.
— Это твоя одежда, сестра — без тени смущения отозвался кузен, — Давай, живее переодевайся, пока информация о нашем присутствии не добралась до ушей волшебницы.
— Да ты в своем уме, Жозеф, — самым искренним образом возмутилась я, — Это ведь самое настоящее тряпье. Оно сотрет мне нежную кожу, да и выглядеть я буду как нищенка.