- Хотелось бы понимать. Я не знала, что это. Я думала, так гудят горы или… Не знаю, - я потерла лицо рукой. – Глупо. Я могла предупредить Илону и всех. Это я выучу.
Я думала, он согласится, но Гарейн повернулся на бок и с любопытством смотрел на меня.
- Ты, как Стражница, видишь природу вокруг нас иначе? Каково это – видеть истории других людей, знать об атаке Призывателей? Каков этот Взор?
Я смотрела на него, ошеломленная количеством вопросов.
- Я… не думаю, что это как-то отличается. Но… если ты хочешь знать, что я чувствую, то это не только видения или ощущение энергии людей. Взор – это зрение, он затрагивает все мои чувства. Э-это значит, что раз я это вижу, я это знаю.
- И что же ты видишь, Ларк?
Гарейн оказался очень любопытным. Он не сводил с меня взгляда, и я не могла отвернуться. Я замешкалась. Как описать что-то настолько личное? Наконец, я тихо сказала:
- Ты спрашиваешь не о самых приятных особенностях Взора. Да, я могу прочитать человека, особенно, при первой встрече, и это пугает, потому что эмоции непредсказуемы, а истории порой ужасны. Я мало знаю о насилии, но когда надвигается что-то мощное, меня охватывает отвратительное ощущение, кожу покалывает, тело трясет… - я замолчала. – А еще есть сны и видения, они же – предупреждения, - я вспомнила о видении опасности для Мерит, об амулете Жизни, что страдает из-за хукона. Гарейн сверлил меня взглядом.
- И ты из-за всего этого страдаешь?
Может, с ним и было приятно общаться, но слово он подобрал грубое.
- Все не так плохо, Гарейн. Есть и та часть сил Взора, что… поражает, - я отвернулась и смотрела на звезды. – Видеть танец звезд на небе, чувствовать камни под нами, что тихонько гудят, чувствовать вкус ночи. Слышать дыхание деревьев, видеть мерцание неба, ощущать, как растет все в земле, как меняется. И все это я ощущаю и знаю. Земля наполняет меня, все вокруг нас полно жизни, и они… звучат для меня слаще музыки, - я замолчала на миг. – Король сказал, что амулеты говорят со Стражами. Но я думаю, что они поют. Жизнь поет для меня.
Я рассказала о Взоре больше, чем обычно, больше, чем стоило. Я ждала ответа. Гарейн смотрел на меня, но ничего не сказал, а ночь окружала нас, кипя энергий предвкушения. Я чувствовала свое волнение, его волнение, словно между нами полыхало пламя. Стоило бы сменить тему, ведь молчание затянулось, а взгляд его был слишком пристальным.
- А Всадники? – спросила я, нарушая тишину. – Что они чувствуют?
- Опасность, - ответил он через миг и перевернулся на спину. – Мы хорошо ощущаем нарушенное равновесие.
Я не могла себя сдержать и улыбнулась, вспомнив.
- Когда я впервые услышала о Всадниках, то решила, что вы все очень старые.
Гарейн фыркнул.
- Сложно успеть состариться. Мы – сильнейшие среди Хранителей, лучшие наездники. Многие хотели, но выбирают только двенадцать.
- И вы Всадники навеки?
Он рассмеялся первым:
- До старости, - и посерьезнел, - или… - молчание было печальным. И он гордо добавил. – Мы защищаем Тарнек. Мы готовы жертвовать ради него.
Жертвовать. Опять это проклятое слово. Гарейн, словно ощутив мою тревогу, добавил:
- Не бойся. Мы крепкие.
- Не понимаю, зачем тебе такой опасный путь, если тебе суждено быть королем.
Он заявил прямо, закрывая тему:
- Я – не правильный вариант для трона.
Мы молчали. Гарейн, видимо, уснул. Я тоже устала, хотя и парила мыслями где-то в небе со звездами, на которые смотрела, и слышала ровное дыхание Гарейна, думая о его красивой улыбке. Хотелось бы, чтобы такой его близости было достаточно.
За миг до сна я услышала его тихий голос:
- Ларк?
Я закрыла глаза. И уснула.
Дневной свет заливал мою комнату в нашем домике через окно. Я была укутана в одеяло так плотно, что не сразу смогла выпутаться. Я медленно поднялась, ноги едва касались пола, и с болью посмотрела на пейзаж за окном – зеленую траву и яркое солнце. Жаворонок взлетел в небо, словно брызги бронзовой воды, и направился к полю. Я улыбнулась и опустила взгляд, каменная тропинка вела от нашего дома к ухоженным садам. Там была Эви, с ней был Гарейн. Они шли по тропинке, удаляясь от меня, я видела только их спины. Они были так близко, как она даже с Райфом не стояла, их руки порой задевали друг друга. Солнечный свет поблескивал на ее светлых волосах, она замерла и повернулась к нему. Она говорила, а он слушал. Я не слышала ни звука, но понимала выражение его лица, видела, как она склоняется ближе к нему. Гарейн развеселился от ее слов, им овладел трепет. Он обнял ее. Эви обвила его руками, подняла голову, мило улыбаясь, и он склонил голову ближе к ней…
Я рухнула на пол в своей комнате.
* * *
Первые лучи солнца пронзили тьму уже после рассвета. Я лежала, лишь отчасти признавая себя одной из фигур на покрывале. Я лежала рядом с Гарейном, он обнимал меня за талию. Мы долгое время так лежали, его дыхание касалось моих волос, а тепло успокаивало. Молчание смягчало тихое гудение земли, камень, что был под нами, укачивал нас. А если я подниму голову, то, может, даже дотянусь до его губ…
Я закрыла глаза. Что за наваждение! Даже в этот миг между сном и пробуждением я не могла притворяться, что не понимаю, что означал этот сон. Эти прикосновения предназначены не для меня. Она просила, чтобы я Взором выбрала ей любовь, выбрала за нее. И я пообещала ей.
Я обещала.
Жестокий, но честный Взор. Он сделал выбор, дал ответ. «Ты поймешь», - всплыли в голове ее слова, горькие слезы потекли по щекам. Как же нечестно со стороны силы, что я только что описала Гарейну с хорошей стороны. Назвала поразительной! Я хотела выплюнуть это слово. Этот сон, неприятное знание пылали во мне. Странно ведь: Стражница Жизни, носитель Взора, была связана со всеми существами Земли, кроме того, с кем больше всего хотела бы отношений. Я лежала, не шевелясь, какое-то время, желая стереть этот сон, свою жизнь.
Но это случилось. И я не могла изменить увиденного. Хуже того, я не могла отменить обещанного. Я хотела, чтобы Эви была счастлива. Но вместо этого я уткнулась лицом в плечо Гарейна в последний раз, вдохнула его запах и проглотила ужасающую горечь зависти, что в этот миг испытала к кузине, к ближайшему человеку для меня.
- Прости, Эви, - прошептала я. – Прости…
Гарейн сказал:
- Кто такая Эви?
Его вопрос испугал меня, я и не понимала, что говорю вслух. Я резко села, и его рука осталась в стороне.
- Эви – моя сестра, точнее, кузина. Ты ее увидишь, когда мы попадем в Мерит, - сказала я, яростно отгоняя сонливость. – Мне приснилось, - добавила я в защиту и посмотрела на него. Он разглядывал меня, замерев и не пытаясь пошевелиться, оставаясь слишком близко.
- Ясно, - сказал он. И добавил мягче. – Я видел на твоем лице много эмоций, но не эту. Ты печальная.
Мы смотрели друг на друга, я не могла спросить, знал ли он, что мне снилось, был ли у него такой же сон. Гарейн отвел взгляд.
Нечестно.
Но Гарейн заговорил первым:
- Нужно идти.
14
Путь на поляну Брен был долгим. Холмы Тарнека бесконечной грядой обрамляли путь, перемежаясь с соснами и эвкалиптом. Копыта лошадей почти бесшумно шагали по ковру из хвои. Я не понимала, как Гарейн чувствует, что его конь идет правильно. Все казалось одинаковым – высокие стволы деревьев, покров на земле, пряные ароматы.
Но все было не так и монотонно. Был и прогресс: мы пересечемся с другими Всадниками и направимся в Мерит. И… я была с Гарейном. Хотя мысль эта вызывала вину. Я смотрела на него с желанием, но пыталась и сопротивляться этому чувству, а Руна чувствовал мое напряжение и вскидывал голову, словно пытался отвлечь меня и заставить сосредоточиться на дороге.