— Рефлексируешь?
— С какого перепуга — удивился Игорь — они там не пироженными кидались. Просто стал ещё больше ненавидеть политиков. Твари конченные, что у них, что у нас. В место того, чтоб посылать пацанов на убой, взяли бы в руки оружие и разобрались между собой самостоятельно. И вообще, я же русский офицер, я рефлексирую только по поводу тринадцатой зряплаты…, ну и квартальной премии, разумеется.
— Ха, тогда тебе надо в средние века, тогда с этим обстояло более правильно. И с политиками и с премиями.
— Кто знает, когда современное общество окончательно загонит себя в задницу, может и вернёмся в средние века, и не только в государственном устройстве.
— Я смотрю ты неисправимый оптимист — пошутил майор.
— Да, да, я такой.
Поездка до стрельбища особых впечатлений не принесла, город давно оправился от лихих девяностых, вновь стал чистеньким и ухоженным, и надо признать, стал даже лучше. Дороги без особых ям, юг всё-таки, сильных морозов нет, аккуратные газончики, клумбы цветочные, красота. Серьёзные новшества появились только по приезду на стрельбище. Раньше оно располагалось на училищном полигоне, который к моменту его поступления в училище пришёл в полнейшее запустение. Денег не было не то что на его содержание, на полевые выходы курсантам не хватало. И предприимчивые местные жители начали потихоньку разбирать его строения на собственные нужды. По этому, во времена его курсантской юности, на полигоне можно было смело снимать кино про сталкеров.
Сейчас, его встретило отремонтированное КПП, периметр обнесённый колючкой, свежий асфальт на дорожках. Все строения отремонтированы, торчат антенны, развёрнуты аппаратные, жизнь не просто теплиться, а бьёт ключом. Оказалось, территория отдана под узел связи вновь образуемой армии. Сергеевич даже обещал познакомить его с начальником. Когда Берсенёв увидел того начальника, удивился ещё больше, знакомиться не требовалось, они друг друга знали с последней войны, Славка Мосин, командовал узлом связи полка. Однажды вместе бежали от наступающих китайцев, после войны ехали в одном эшелоне. Не просто поезде, а настоящей машине времени, разлили перед Омском, и следующее воспоминание — вокзал в Рязани. Славка про машину времени помнил, как увидел его, сразу заорал, что пить с ним не будет. Потом, про вместе пить передумал, сказал, что больше с ним на поезде не поедет. Обнялись, он поинтересовался про алюминиевую ногу, Берсенёв про намечающееся у связиста пузико. Ещё чуть поболтали, обменялись номерами телефонов и забились встретиться в городе. Времени особо болтать не было, провести нормальные занятия и расстрелять весь боеприпас им как раз до вечера. Начали с пистолета.
Макаров, классика имперской оружейной школы, со всеми её достоинствами и недостатками. Простой как кирпич, сломать практически невозможно, знающие люди говорили, будто существуют экземпляры у которых срок службы уже перевалил за сорок лет, а настрел за пятьдесят тысяч, и всё это без единой поломки. Из этого и соответствующие недостатки, кирпич он и есть кирпич, ну не лежит этот ствол в руке. Стрелять из него не просто, не одну сотню патронов сожжёшь, пока научишься. С современными моделями много проще, тот же ярыгин не сравнить на сколько удобней.
Рассказал курсантикам нюансы обращения с пистолетом, как держать и целиться, показал как стрелять, быстро разбив пятью выстрелами пять бутылок на двадцатиметровой дистанции. Мальчики впечатлились. Показал, как стрелять с двух рук, устроив настоящий шквал огня, снова поразив все цели. Мальчики впечатлились ещё больше, стояли с вылупленными глазами, у товарищей офицеров просто отвисла челюсть. Эх товарищи, видели бы вы как стреляли мужики из ГРУшного спецназа. А что учитель вытворял на стрельбище, вообще уму не постижимо.
Управился с инструктажем за двадцать минут, после чего разделили курс на два потока, одни с майором на пистолет, другие с курсовым на автомат. Игорь в тенёк, на пункт боепитания. С точки зрения качества обучения, конечно плохо. По уму, старлей пиджак ничему путному парней не научит, но у Берсенёва не было ни малейшего желания скакать по валу стрельбища с мегафоном и следить как мальчики переводят боеприпас. Так что парням повезло, обойдутся без его мудрого руководства. И нервы Сергеевича целее будут, ему-то точно не улыбается на стрельбище до ночи торчать.
Стреляли они уже полтора часа, без происшествий. Уж с чем, чем, а с техникой безопасности при обращении с оружием в армии всегда был полный порядок. По крайней мере в тех частях, где довелось служить Берсенёву. Мозги проконопачивали так, что правила въедались до уровня инстинктов. Парни подходят, расписываются за патроны, стреляют, идут курить. Хаотично хлопают макаровы, трещат короткими очередями автоматы, изредка у очередного раздолбая срывается очередь патронов на пять и курсовой сообщает в мегафон всей округе об умственных способностях стрелка. Рядом с Игорем два курсантика набивают магазины, он сам, сидит наслаждается природой, типа контролирует. Рутина? Нет, лепота.
Мир рухнул в одно мгновение. Вот он был и вдруг его не стало. Не чувствуя боли в изуродованной ноге, Берсенёв подскочил сжимая в руках невесть как оказавшийся в них автомат. Глупо, по тому, что сразу понял, надёжное оружие ему сейчас не поможет, всё его существо буквально вопило. Вопило о том, что пришла пора расплатиться за всю свою бестолковую жизнь. За то, что невнимательно слушал учителя, за то, что ленился в училище, за то, что не раз уподоблялся трём мудрым обезьянам, за то, что не нашёл в себе смелости поговорить с Дашкой и за то, что лишний раз не сказал родителям как сильно он их любит. За все те, вроде незначительные мелочи, из которых и состоит сама жизнь. Которую он, как сейчас понял, откровенно просрал.
Странно, но похоже ни кто кроме него ничего не почувствовал, мальчики набивавшие магазины лишь покосились и отодвинулись от греха по дальше. Всё так же хлопали выстрелы, курсанты ожидающие своей очереди стрелять спокойно курили. Ан нет, не все, один из парней в курилке, рухнул без сознания, хорошо товарищи успели подхватить. Стоящий рядом Стрельченко засветился оранжево — фиолетовым светом, потерял сознание, боднул головой стену и аккуратно сполз на асфальт. А самое хреновое, что старлей пиджак, руководивший стрельбой, тоже засветился и свалился на огневом рубеже. Упал за вал, в сторону стрельбы, только берцы мелькнули. С солнцем, почему-то резко скакнувшему по небосклону и странной растительностью появившейся на полигоне, можно разобраться потом.
— Прекратить огонь — давно он так не орал, наверное со времён китайской компании. Мальчики заряжающие чуть со стульев не попадали, а стрелять прекратили не только автоматчики, но и ребята на рубеже для пистолета — оружие на предохранитель. Товарищ курсант — обратился к одному из заряжающих — посмотрите, что с курсовым.
Сам дохромал до лежащего в позе эмбриона сержанта, перевернул его на спину, вроде нормально, только лоб рассёк. Улыбка до ушей, взгляд напрочь отсутствующий, похоже, Счастье словил неземное счастье. «Тавтология какая-то» решил Игорь приведя сержанта в чувство парой оплеух. Тот всё ещё улыбаясь утвердился на пятой точке и сфокусировал взгляд на Берсенёве.
— Не знаю что это было, но я хочу ещё.
— Если ты про башкой об стену, то я тебе легко обеспечу — Счастье замотал головой — вот и ладненько, сам как?
— Лучше никогда не было. А вообще, что случилось?
— Не знаю, но я чуть в штаны не наложил. Помнишь в Ачинске попали под бомбовый удар?
— Такое не забудешь, я тогда думал, всё. Этот вой, в самое нутро… жуть.
— Во-во. Вот и меня сейчас, продрало до потаённых глубин толстой кишки. Ладно, это к делу не относится, быстро пробегись посмотри что с народом. Выясни у кого ещё случился приход и сюда их — Счастье умчался, а вместо него нарисовался Сергеич.
— Игорь, что у тебя?
— Да сам не пойму. Сижу ни кого не трогаю и вдруг… такое чувство, будто сейчас всё и всем сразу. Лейтенант Петя вообще не выдержал нагрузки и скопытился.