Дежурный закончил изъятие имущества и честными глазами посмотрел на Берсенева. Очень странно, что нет ничего действительно криминального. И дежурный не выдержал взгляда, занервничал, глазки заметались. Понятно, значит, то, из-за чего он затеял утренний шмон, имеет место быть.
– Товарищ младший сержант, вы не видите, я калека, мне трудно нагибаться. Потому, если вы меня вынудите это сделать, это будет статья. Если устав читали, то, наверное, уже догадались чья! – Опа, это он удачно зашел, курсантика аж передернуло, похоже, там не просто пара бутылок с водкой, как в его время, а действительно криминал.
Бутылок оказалось три. Початая пачка «Беломора» и пара спичечных коробков, завернутых в полиэтилен. Берсенев мысленно выругался: похоже, действительно статья. Жестом показал дежурному развернуть пакет, взять один из коробков и открыть. ОНО! Во втором то же самое, но наполовину меньше. Нет, понятно, чудесная трава испокон веков растет за забором. И к пятнадцати годам на Таврополье и Кубани не остается ребенка, не попробовавшего ее хоть раз. Но в казарму ее зачем приносить? Особенно, если ты знаешь, какая скотина особист. Предыдущий контрразведчик, поймавший двух молодых идиотов за исследованием глубин собственного сознания, снял брючной ремень и переключил внимание исследователей с головы на пятую точку. Примерно на неделю – рука у него была крепкая, бил умело. И нормально, оба успешно закончили, один даже с красным дипломом, сейчас вон диссертацию пишет. А этот посадит полкурса?
Люк следующего тайника оказался намертво прикручен саморезами с высверленным шлицем. Нормально, сразу видно, старшина предыдущего курса работал, а не просто штаны в каптерке просиживал. Схрон в спортгородке, как и в его время, имел маскировку в виде сложенных на него блинов. Здесь дежурному пришлось заняться физподготовкой, дабы открыть доступ к люку. К облегчению капитана, он оказался также надежно прикручен. Оставалось последнее место, о котором Берсенев точно знал и куда можно было спрятать черта лысого. Шкаф с пожарным гидрантом на лестничной клетке запасного выхода. Потребовал у дежурного предъявить печать и утвердился в своих худших предположениях. Дверь запасного выхода была опечатана печатью дежурного – большая ошибка, дающая личному составу неограниченный доступ к практически неконтролируемому месту казармы.
Шкаф с гидрантом выглядел нормально, дверь и коробка оклеены полоской бумаги с сообщением, что осмотрено, и фамилией ответственного. Бумажка целая, только кончик засаленный, а по лестничной клетке подозрительные пятна и сигаретный пепел. Потянул бумажку, так и есть, держится исключительно на честном слове, открыл дверь, а там мини-бар. Сильно, достал телефон, сфотографировал на память. Распивать золотого «Ивана ходуна» и «Черный вельвет» на лестничной клетке – это тема. Оба пойла далеко не самые дорогие и ни капли не элитные, но не для курсантского кошелька, эстеты, так их. Рядом бульбулятор из полуторалитровой пластиковой бутылки, значит, пепел не только сигаретный.
– Все улики в отдельный пакет. – Берсенев, скорчив страшную рожу, покосился на побледневшего дежурного. – Принесешь в бытовку, разбудишь Стрельченко, и его туда же. И про самоходчиков не забудь.
Нет, решение о разгоне родной бурсы верное, хоть и запоздалое. Ну зачем ракетным войскам собственное училище связи, когда от ракетных войск осталась пара дивизий, а сидеть третьим номером можно и без связного образования после месячной стажировки. Но главное, качество личного состава! Понятно, что в армии употребляют везде, а в Таврополе дурь курили всегда, тут смысл в другом. Не кури внаглую и не попадайся, подходи к проблеме со здравым смыслом, который должен подсказывать: на территории части некоторых вещей делать не следует. Иди в город и там кури хоть до потери сознания. Если к концу второго курса это понимание отсутствует, то, несомненно, присутствует обоюдная вина. Офицеров, не вдолбивших своим питомцам столь простые вещи, и самих курсантов, у которых соображалка не работает. Разогнать – всех. Которые со звездами – на пенсию, остальных – в народное хозяйство.
Пакет ему принесли через три минуты, заспанное Счастье заявился через пять. Попытался представиться по форме, но Берсенев махнул рукой, указал на стул рядом с собой.