- Есть понял. Когда представите личному составу?
- Тебе оно надо?
- Ну, пока активный образ жизни не могу вести – Игорь пристукнул по полу костылём – могу по воскресеньям сидеть ответственным, всё одно буду в спортзале.
- О, и то дело – посмотрел на часы – пошли прямо сейчас, пока они на самку не расползлись.
Казарма располагалась на первом этаже, так что ковылять по столь нелюбимым ступенькам пришлось не долго. По пути успел рассказать свою краткую биографию. Увидев начальника курса, дневальный проорал «смирно», по паркету загрохотали ботинки подбегающего дежурного. Майор махнул рукой, не дожидаясь доклада, приказал ему командовать построение. Дежурный, проорал команду, которую продублировали командиры взводов, которых оказалось три штуки. Что впрочем традиционно для второго факультета, с его специальностями, провод, ЗАС и волокно. Какого хрена там присутствовало волокно, которое было проложено в позиционном районе одной единственной дивизии, ни кто сказать не мог, но год от года факультет выдавал на гора тридцать рыл заточенных на обслуживание аппаратуры существующей всего в нескольких экземплярах. Уже давно пора было разогнать эту бурсу, чего тянули столько лет?
Курс построился и троица офицеров прошла на центр взлётки, откуда на встречу им двинулся один очень хорошо знакомый Берсенёву персонаж. Воистину, день сюрпризов. Майор не стал дожидаться доклада, просто бросил «вольно» и перешёл к представлению.
- Товарищи курсанты, представляю вам нового офицера нашей роты – начал майор, тактично опустив на какой должности стоит этот новый офицер – гвардии капитан Берсенёв Игорь Петрович, выпускник нашей шестой роты. Ранее был командиром взвода противодиверсионной борьбы в сто пятнадцатой гвардейской дивизии. У нас находится с целью окончательного выздоровления, по этому сопли вам подтирать не будет, а будет передавать вам опыт на кафедре тактики. Вопросы? Замечательно. Игорь Петрович, у вас?
- Нет. Стрельченко, подойдите после построения.
- Развод на самоподготовку через пятнадцать минут, не опаздывать. Вольно, разойдись – скомандовал майор и скрылся в канцелярии.
- Товарищ капитан, сержант Стрельченко по вашему приказу прибыл – нарисовался тут как тут, сияющий как медный таз и с улыбкой чеширского кота привет из прошлого.
- Счастье, ты какими судьбами здесь? Помню, собственными руками писал тебе представление к мореманам.
- Не прошёл по здоровью, пришлось сюда поступать, я ж сам из Ипатово.
- Да, Счастье, оказывается залипухи бывают даже у тебя. Из наших кого видел?
- Витька Большой тут прорабом работает, строит дом для богачей на Морозова. Непейводы в Краснодаре, приезжал недавно, с остальными переписываюсь.
- Понятно, а у меня, Савельев и Зотов всё.
- Как, где – сержант вылупился на Берсенёва совершенно ошалевшими глазами.
- Ты чё Счастье, телевизор не смотришь, там же где и меня – Игорь постучал тростью об пол – Бологое, тихий гарнизон, где никогда ничего не случается, а вон оно как.
- Так это вы там террористов покрошили?
- Угу, нашёл тут крошителей, если потери посчитать, то это они нас. Ладно, иди учись, если что, найдёшь меня в спортзале или на тактике.
Задумчивый поплёлся к своей тумбочке, а к Берсенёву пристроился старлей. Служили вместе? На китайской?! Вот круто! Опа! Тут то Игоря и осенило, понял, что в старлее неправильного. Да ведь он пиджак. Все кадровые военные, по своей природе пацифисты. За пять лет военного училища, молодой человек успевает проникнуться мыслью, что его настоящая работа начнётся только с началом боевых действий. И как всякое разумное создание, офицер стремиться всеми способами отлынить от работы. Особенно от такой, где тебя с высокой вероятностью могут отправить в мир иной или сделать инвалидом, что ещё хуже. Если в армии кто и хочет войны, то исключительно толстобрюхие генералы, пилящие бюджет с представителями промышленности. А тут, ему видите ли круто, сидеть голодным в болоте и кормить вшей с комарами, а рядом пять миллионов китайцев, которые просто мечтают тебя укокошить.
- А почему Счастье – разродился старлей.
- Когда в двух метрах от тебя разрывается гаубичный снаряд сто двадцать два миллиметра, а ты живой и только штаны на коленке порваны, это что?
- Везение?
- Нет, везение, это когда приходишь в сортир с газетой, а там туалетная бумага. А выжить после арт. обстрела это – СЧАСТЬЕ! Ну всё, до пятницы – потряс не въехавшему старлею руку и заковылял на выход.