Береника.
К неблагодарному? Недосказал ты что-то.
Не в тягость ли тебе любви моей щедроты?
Тит.
Нет! Раз нельзя молчать, скажу: всего сильней
Сейчас любовью я испепелен своей,
Но...
Береника.
Говори же!
Тит.
Рим... Народ...
Береника.
Чем ты взволнован?
Тит.
Нет, Паулин, уйдем: язык мой словно скован.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Береника, Фойника.
Береника.
Как! Он уже ушел, и снова я одна?
Фойника милая, но в чем моя вина?
Что значит, что — увы! — таит молчанье Тита?
Фойника.
Ума не приложу. Но вдруг тобой забыта
Размолвка некая? Припомни: может быть,
Его тебе в сердцах случилось оскорбить,
Прогневать?
Береника.
Помню все: поступки, взгляды, речи
От самых первых дней и до последней встречи
И знаю, — о, поверь! — что можно лишь одну
Любовь чрезмерную поставить мне в вину.
Скажи по совести, не бойся сделать больно —
Неужто я могла задеть его невольно
Упреком за его сыновнюю любовь,
За то, что царства мне дарит он вновь и вновь?
Возможно, Рима он и впрямь сейчас боится,
И впрямь его женой не может быть царица?
О, горе!.. Но ведь сам твердил он сотни раз,
Что разлучить закон уже не в силах нас.
Да, сотни раз... Узнать должна я и сумею,
Зачем он все стоял, заговорить не смея.
Нет, нет, не в силах жить я с мыслью роковой,
Что он презрел меня или обижен мной.
Пойдем же вслед за ним. Мне кажется, Фойника,
Я разгадала все, что странно в нем и дико.
То ревность чуткая: проведал, верно, он,
Что Антиох в меня безудержно влюблен.
Сейчас царя он ждет к себе, мне говорили.
Не будем ни гадать, ни расточать усилий,
И то, что ранило меня так глубоко,
Развеется теперь мгновенно и легко.
Мой Тит, успех твой мал, и в нем не много славы.
О, если бы иной соперник величавый
Явился искушать любовь мою к тебе,
Повлек бы к более блистательной судьбе
Твою любимую, дарил ей царства, троны,
А ты — один лишь пыл своей души влюбленной,
Я и тогда б тебе не предпочла его,
И ты бы знал, что ты дороже мне всего.
Одним любимого я успокою словом.
Не бойся же, любовь, лети к победам новым.
Нет, зря несчастною считала я себя:
Пускай ревнует Тит — ревнуют, лишь любя.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Тит, Антиох, Аршак.
Тит.
Как! Уезжаешь ты? И так притом поспешно,
Что бегством твой отъезд покажется, конечно?
И попрощаться ты не захотел со мной,
И от меня, как враг, отъезд скрываешь свой.
Все — Рим и двор — решат, что поступил ты плохо,
А что же думать мне как другу Антиоха?
Ведь разве — ты признай — я дружбою своей
Не выделил тебя в толпе других царей?
Пока отец мой жил, тебе всегда открыто
Могло быть, Антиох, одно лишь сердце Тита.
Теперь, когда моя рука полна щедрот,
Ужели от меня достойнейший уйдет?
Ты, может, думаешь, что, позабыв былое,
Лишь о величии я одержим мечтою,
А прежние друзья отныне в стороне,
Уже ненужные, уже чужие мне?
Пренебрегающий щедротами моими,
Ты мне сейчас, мой друг, всего необходимей!
Антиох.
Я?
Тит.
Ты.
Антиох.
Что ж даст тебе, властителю царей,
Тот, кто один из них — лишь милостью твоей?
Тит.
Нет, царь, я не забыл, что делишь ты по праву
Со мною пополам моей победы славу;
Что между пленников, которых видел Рим, —
Все знают, — не один был пленником твоим;
Что в Капитолии развешаны трофеи,
Тобою взятые в сраженной Иудее.
Я не прошу тебя идти на смертный бой
И сокрушать врагов — мне нужен голос твой.
Ты Беренике друг, вернейший друг, который
Всегда готов ей быть защитой и опорой,
И в целом Риме нет ей ближе никого,
И отдал с давних пор ты нам себя всего.
Во имя близости, которой нет теснее,
Употреби, прошу, всю власть свою над нею,
Пойди к ней от меня.
Антиох.
Явиться к ней? Сейчас?
Я был ведь у нее — и был в последний раз.
Тит.
Нет, нет, мне нужно, друг, чтоб ты пошел к ней снова!
Антиох.
Ей надо лишь тебя и никого другого.
Мой цезарь, почему не хочешь ты принесть
Избраннице своей столь радостную весть?
Ведь ныне вся она — надежда, нетерпенье.
Ручаюсь я тебе в ее повиновенье.
Сказала мне она, что скорый твой приход
О браке вашем весть ей ныне принесет.