Береника.
Ты на день отложил прощание со мной,
Но незачем мне ждать до завтра и терзаться.
Я еду тотчас же.
Тит.
Останься.
Береника.
Что? Остаться?
И слушать, как народ все громче, все смелей
Глумится надо мной и над бедой моей?
Твой Рим злорадствует, — ты слышишь эти клики? —
Что слезы — вот удел несчастной Береники.
Но что я сделала? Чем досадила им?
Лишь тем, увы, что ты без меры мной любим.
Тит.
Считаться ли тебе с толпою безрассудной?
Береника.
Здесь все меня язвит. Смотри: дышать мне трудно.
Моя любовь цвела средь этих гордых зал.
Роскошный наш покой, который ты убрал
Внимательно, с такой заботою влюбленной,
Узор орнамента, из двух имен сплетенный, —
Все — мука горькая и соль для свежих ран,
Невыносимый мне, безжалостный обман.
Фойника, нам пора.
Тит.
Как ты несправедлива!
Береника.
Иди же, выступай в сенате горделиво.
Твою жестокость он приветствовал сейчас.
Обрадовал тебя старейшин римских глас?
Вполне доволен ты своею славой новой?
Забыть меня навек даешь обет суровый?
Но мало этого твоей родной стране:
Ты, верно, обещал и ненависть ко мне?
Тит.
Проклясть любимую, не помнить о любимой —
Такого обещать не стал бы я и Риму.
Твой гнев поистине в неподходящий миг
Мне в сердце помыслом отравленным проник!
Ты пять последних лет могла ль предать забвенью?
Припомни все часы, припомни все мгновенья
Признаний пламенных, взволнованных речей —
И знай, у нас с тобой сегодня день из дней.
Ведь никогда еще, клянусь душою верной,
Я не любил тебя так нежно, так безмерно.
И никогда...
Береника.
Твердишь ты это в сотый раз,
Однако еду я — и это твой приказ![146]
Ужель в отчаянье тебе милей я стала?
Иль ты считал, что слез лила я слишком мало?
К чему теперь, скажи, признания твои?
Жестокий, лучше б был ты сдержанней в любви
И памяти моей не пробуждал влюбленной,
И дал бы мне уйти, навеки убежденной,
Что в мыслях ты меня изгнал уже давно,
И здесь я или нет — отныне все равно.
Тит читает какое-то письмо.
До срока ты нашел написанное мною,
Читай же, я хочу лишь одного покоя,
Читай, но мне к дверям не преграждай пути.
Тит.
Нет, нет, теперь-то я не дам тебе уйти!
Отъездом ты меня вводила в заблужденье.
Ты хочешь умереть, и станет скорбной тенью
Все то прекрасное, что я любил всегда!
Но где же Антиох? Скорей его сюда!
Береника падает в кресло.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Тит, Береника.
Тит.
Услышь, владычица, одно мое признанье.
Когда увидел я, что близко расставанье,
Что долга волею придется мне, скорбя,
Бороться и страдать и потерять тебя;
Когда предстали мне все близкие угрозы:
Мое отчаянье, твои укоры, слезы, —
Готовил душу я, приняв судьбы запрет,
К последней горечи, которой горше нет.
Но все предчувствия, все страхи побледнели
Пред тем, что вытерпеть пришлось на самом деле.
Я так надеялся, что тверже будет Тит,
И стыдно думать мне, что он, увы, дрожит.
Я только что, лицом к лицу с надменным Римом,
Внимал приветствиям в смятенье нестерпимом
И слов не понимал. Хвалителям моим
Ответил я, увы, молчаньем ледяным.
Для них судьба твоя осталась неизвестна,
И сам я спрашивал себя, — признаюсь честно, —
Да впрямь ли римлянин, да впрямь ли цезарь я?
Я шел к тебе, в душе сомнения тая.
Любовь меня влекла. Я уповал, быть может,
Что здесь мне свет ее найти себя поможет,
Но смерть в очах твоих — вот что явилось мне,
И смерти ищешь ты в далекой стороне.
Довольно. Ничего душа не одолела,
И ныне боль ее — у самого предела.
Да, пережито все. Но здесь мой дух найдет
В последней крайности спасительный исход.
Не жди, чтоб я, устав от стольких испытаний,
Счел наш с тобой союз спасеньем от страданий:
И в этой крайности по-прежнему жесток
Путями доблести меня ведущий рок.
По-прежнему он мне твердит неумолимо,
Что власть и брак с тобой — увы! — несовместимы,
Что именно теперь все сделанное мной
Не позволяет мне тебя назвать женой.
Я также не смогу сказать тебе, что сброшу[147]
С себя державную торжественную ношу
И следом за тобой, счастливый раб любви,
Отправлюсь в дальние владения твои.
Ты, верно, стала бы тогда сама стыдиться,
Что приведен тобой, прекрасная царица,
Воитель без полков и цезарь без венца,
Достойный своего бесславного конца.
Но ведомо тебе: есть способы иные
Достойно прекратить терзанья роковые.
Есть эти выходы — мне подсказали их
Немало доблестных сородичей моих.
В самом избытке бед, в безмерности страданья
Могли они найти прямое указанье,
Что если злобный рок отрезал все пути,
Есть право перед ним склониться и уйти.
И если должен я всего страшиться, зная,
Что смерти ищешь ты всечасно, дорогая,
И если мой удел твоей кончины ждать,
И если клятву жить мне ты не хочешь дать,
То знай: теперь тебя иная ждет утрата,
Решимостью на все душа моя объята,
И, может быть, я кровь постылую свою
В прощанья горький миг у ног твоих пролью.
вернуться
147
Я также не смогу сказать тебе, что сброшу... — Скрытая полемика с Корнелем, по-иному трактовавшим тот же сюжет и образ Тита.