Да и насчет погромов не все так просто. У кого-то они вызывали протест, а кого-то, напротив — одобрение. Организованных черносотенцев в России было, самое меньшее, 400 тысяч. О такой численности ни одна революционная партия и мечтать не могла. А как насчет организации погромов не «толпой», а властями (иногда так явно и грубо, что это признавалось даже Госдумой, как в случае с Белостокским погромом 1–3 июля 1906 года)? А как насчет организатора и вдохновителя Кишиневского погрома 6–7 апреля 1903 года П.А. Крушевана, «наказанного» избранием в Госдуму? Правда, в Крушевана стрелял в июне 1903 года, мстя за погром, Пинхус Дашевский — но это, судя по интервью А. Гейфман, как раз проявление той самой прискорбной «вседозволенности одиночек», которая вызывает у нее осуждение. Кишиневский погром был санкционирован министром внутренних дел Плеве (секретной телеграммой от 25 марта 1903 года). Плеве был убит в 1904 году эсером Егором Созоновым. Ну, это, понятно, тоже проявление прискорбной «вседозволенности одиночек». Подумаешь, ну убили там по указанию Плеве в каком-то Кишиневе каких-то 50 евреев, да 425 ранили, да не то 125, не то 135 евреек изнасиловали — и понятно, что никакого наказания никогда Плеве не понесет, — но это, разумеется, с точки зрения А. Гейфман, не основание в г-на Плеве бомбы бросать.
А. Гейфман говорит далее: «Некорректна, по-моему, позиция: “Реакционная политика правительства — встречная волна народного негодования”. Зависимость тут другая: вседозволенность одиночек — при потакании общественного мнениям (выделено А. Гейфман). Некорректно и аморально говорить о «вседозволенности одиночек» для России эпохи еврейских погромов, когда в стране царила вседозволенность властей. Некорректно и аморально предъявлять претензии к «одиночкам» и к целому «общественному мнению» России начала XX века либеральному историку, выросшему и воспитанному в сытой благополучной Америке конца XX века. А. Гейфман себе просто представить не может (и не хочет) атмосферу, скажем, погромных дней 1905 года, когда только с 18 по 20 октября произошли 690 еврейских погромов — большей частью организованных официальными властями, — в ходе которых было убито от 3 500 до 4 000 человек и ранено свыше 10 тысяч.
Уж наверное в Бостоне, где работала в университете А. Гейфман, ее друзей и близких не пороли плетьми, ее родным не вспарывали животы при погроме и саму ее погромщики не насиловали взводом. Вот если бы семью А. Гейфман при погроме убили, а ее саму — коллективно изнасиловали (а власти на все это глядели бы сквозь пальцы) — интересно, как бы она тогда стала относиться к «вседозволенности одиночек»?
По логике А. Гейфман, власти могут организовывать погромы, то есть осуществлять немотивированный террор против граждан, а граждане не могут отвечать террором на террор, граждане должны покорно и безропотно идти, как овцы, на заклание.
Подобная позиция — это всего лишь слегка закамуфлированная апология погромной политики царизма в России.
Заодно А. Гейфман демонстрирует элементарное невежество в русской истории, сводя весь правый террор к «погромам» и «выходкам толпы». Любой школьник знает, что убийство Николая Баумана — типичный случай индивидуального политического террора — произошло отнюдь не во время погрома, а напротив, во время революционной манифестации. Интересно, а вооруженные нападения и обстрелы боевиками «Союза русского народа» (СНР) демонстраций, митингов и собраний рабочих, социал-демократов, даже профсоюзных собраний — что было для СНР обычным делом — это тоже «погромы» и «выходки толпы»? А убийства депутатов Госдумы Герценштейна, Иоллоса и Караваева — тоже произошли при «погроме»? А вооруженные столкновения и перестрелки с рабочими дружинами, например, в Петербурге — это тоже «погромы»? А попытка организовать покушение на Витте?
Отвечая на вопрос Поздняева «значит, Николай II не виноват? И Ленский расстрел, и “Кровавое воскресенье” — не при чем?», А. Гейфман выдает более чем показательный ответ: «Они — “при чем”, но сообщают нам о духе времени, о духовном кризисе куда меньше, чем Распутин, игры с Востоком, желтые занавески, столоверчение, кокаин и повальное чтение Арцыбашева. Человек, живущий на грани веков, жаждущий смены ориентиров, — в вакууме, он совершенно потерян, ему не на что опереться. Тогда и возникает на горизонте призрак Маркса, охраняющий некое подполье, где живут борцы за народное счастье. Дело прочно, когда под ним сочится кровь, неважно чья, убийцы или его жертвы». Во-первых, не «сочится», а «струится». Некрасова историк русского революционного движения должен знать наизусть, а не приблизительно. Особенно, когда речь идет о таком концептуальном, программном произведении, как «Поэт и Гражданин».