Кроме того: война в Чечне — гражданская война. В гражданской войне все военные — политики. Это непременное условие. Если в гражданской войне военный не определяет себя идейно — это уже наемник, перебегающий от одной стороны к другой в зависимости от того, кто больше заплатит.
М. Поздняев не случайно упоминает — с сомнением — «Бесов» Достоевского. Западные исследователи любят изучать революционную историю России через призму «Бесов», хотя фантасмагорические герои Достоевского существовали только в его болезненном (пусть и гениальном) воображении, а отнюдь не в русской действительности XIX века. Не случайно Достоевского при жизни постоянно спрашивали, где же он выкапывает такое скопище своих патологических героев и почему все остальные его современники не встречают вокруг себя подобных субъектов. Даже глубоко невротизированный и так и не перешагнувший в своем психологическом развитии ступень подросткового возраста Сергей Нечаев, конечно, чудовищно далек от Верховенского.
Жутко читать расистские построения А. Гейфман, полные презрения к народам России, когда она начинает объяснять причины, по которым приходили в террор. Оказывается, русские, православные — это до такой степени варварские и ущербные личности, что как только они от православия, от Бога отрекались — тут же превращались в террористов и шли убивать.
Как интересно! Значит, все остальные люди как люди, они могут быть верующими или атеистами, но это никак не отражается на их пристрастии к террору. Ведь католики могут не быть террористами, а могут и быть (боевики ИРА, ЭТА, часть «бригадистов» в Италии) — причем это касается даже священников и видных теологов (Камило Торрес в Колумбии). Протестанты могут не быть террористами, а могут и быть (боевики «Полка обороны Ольстера» и других организаций в Северной Ирландии, ку-клукс-клановцы в США и т.д.). Мусульмане могут не быть террористами, а могут и быть (исламские террористы по всему миру). Индуисты могут не быть террористами, а могут и быть (боевики «Раштрия дал», «Раштрия сваям севак» и других подобных организаций). Буддисты могут не быть террористами, а могут и быть (Сомарама или Бал-Дорчже). А русские, православные — они же, дескать, такие дикие, такие кровожадные, что от террора их одно только православие и удерживает. Это, дорогая Анна Гейфман, расизм. Расизм в форме русофобии.
Кстати, расистские построения А. Гейфман никакой проверки, конечно, не выдерживают. Вот черносотенцы все были истово православными — это не мешало им совершать теракты, устраивать погромы. Петлюровцы тоже были православными — вырезать 200 тысяч евреев на Украине им православие не помешало. Румынские фашисты-зеленорубашечники из Легиона Св. Михаила Архангела вообще учинили в Румынии такой террор, что куда там России — счет жертвам шел на десятки тысяч, а уж жестокость еврейских погромов, устроенных легионерами, далеко превосходит все, что было в русской истории. В России, во всяком случае, евреев не сгоняли, как в Бухаресте, на городскую бойню, не рубили там на куски и не ставили на каждом куске штамп ветеринарного врача. А ведь все легионеры были фанатично православными, в их рядах шли священники — и иерархов Румынской православной церкви после войны судили за организацию еврейских погромов.
Помимо презрения к русским А. Гейфман демонстрирует и презрение к евреям. Вот как она отвечает на вопрос М. Поздняева «что влекло на эту стезю евреев? Тоже иллюзия равенства?»: «Этот вопрос во многом связан с иудейской верой в пришествие Мессии. Даже отойдя от веры, от традиций, общины, культуры, потеряв с ними контакт, еврей, начитавшийся революционных прокламаций, не мог вычеркнуть из генетического сознания убежденность в том, что Мессия — придет. Мессия понимался как реальное лицо, живой царь, призванный восстановить на земле царство справедливости, братства, добра. И опять — подмена: “Пролетариат” пишем — “Мессия” в уме».
Во-первых, хотелось бы узнать, что такое «генетическое сознание» и присуще ли оно только евреям или и некоторым другим нациям тоже. Во-вторых, изложенная А. Гейфман трактовка понятия «Мессия» является, несомненно, полным переворотом в иудаизме. А. Гейфман, столь же компетентная в вопросах веры, сколь и в русской истории, смешивает в одну кучу иудаистское и христианское толкования Мессии. Иудаистский Мессия, строго говоря, должен восстановить Израиль, Иерусалимский храм и династию царя Давида, возродить величие еврейского народа и, умиротворив (в том числе и силой оружия) все другие народы, поставить «народ Яхве» во главе их. А заодно и осуществить нечто вроде Страшного Суда: воскресить мертвых, вызвать грешников из шеола (ада), вернуть свет, ушедший после грехопадения и т.п. Так что Мессия, «восстанавливающий царство справедливости, братства, добра» — это уж скорее христианский Мессия в классическом хилиалистическом толковании. Безграмотно навязывая иудеям христианский образ Мессии, А. Гейфман оскорбила и тех и других, поскольку христианский Мессия — это, как известно, Иисус Христос (и тогда получается, что А. Гейфман «тонко намекает» евреям, что они собственного Мессию «не познаша» и, следовательно, как любят выражаться черносотенцы, «жиды Бога распяли»; христиан же А. Гейфман «приложила» не менее сильно, ибо если оказывается, что только евреи так неискоренимо верят в пришествие Мессии, что даже формальный отход от религии не влияет на эту веру, то представители всех остальных наций (то есть абсолютное большинство христиан) — не подлинно верующие и потому прозелитизм христианской церкви и самого Иисуса — ошибка). Я не говорю уже о таких безграмотных формулировках, как «реальное лицо» (что представляется явным покушением на трансцендентную составляющую как иудаистского Мессии, так и Иисуса Христа), или «живой царь» (это оговорка по Фрёйду — меньше фильмов о Дракуле надо смотреть, дорогая А. Гейфман!).