Линда села за стол, и они стали молча пить кофе. Им нечего было сказать друг другу.
Кевин первым нарушил молчание.
— Пожалуй, пора ехать в больницу. Скажи, когда будешь готова. — Голос его прозвучал холодно и отчужденно.
Он смотрел не на нее, а куда-то на стену над ее левым плечом. Линда украдкой оглянулась, но не обнаружила там ничего интересного — обычная стена, облицованная кафелем. Значит, он даже не хочет на нее смотреть!
— Может быть, мне поехать одной…
— Да, пожалуй! — Казалось, он с радостью ухватился за ее робкое предложение. — От моего присутствия все равно никакого толку, только понапрасну тебя расстраиваю! — ожесточенно произнес он.
Как этот отстраненный, почти посторонний мужчина не похож на того, с кем они недавно разделили минуты страсти. Но она сама этого хотела, почему же теперь ей так больно?
Линда нахмурилась.
— По-моему, папа хотел с тобой поговорить?
В глубине его карих глаз что-то промелькнуло и так же быстро исчезло. Что это было? Гнев? Боль? Разочарование? Линда не смогла определить. Это выражение быстро скрылось за непроницаемой маской.
— Так, ничего существенного, — равнодушно произнес Кевин. — Пожалуй, так и передай Морису — что это не важно. — Он кивнул с таким видом, словно только что принял важное решение, и повторил: — Да, так и скажи: Кевин просил передать, что это не важно. Он поймет.
Отец-то, может, и поймет, а вот Линда терялась в догадках. Однако Кевин, похоже, не собирался ничего объяснять, по крайней мере, ей. Глядя на него, можно было подумать, что ему даже не хочется с ней разговаривать! Что ж, чем скорее они разойдутся в разные стороны, тем лучше!
Но все же…
— Ты же знаешь папу, он такой…
— Черт возьми, передай ему мои слова, и дело с концом! Говорю тебе, он поймет!
Кевин вскочил и принялся расхаживать по кухне взад-вперед. Он метался, как тигр в клетке.
Не нужно было быть особенно проницательной, чтобы понять: пока он в таком настроении, разумного ответа от него не добьешься. Однако теперь, когда вчерашнее потрясение немного прошло и она отчаянно пыталась вытеснить из памяти даже саму мысль о том, что они недавно лежали в постели, Линда знала: Кевин, только он один мог ответить на все ее вопросы.
Она медленно покачала головой.
— Не понимаю, зачем папа вчера хотел тебя видеть.
— Тут и понимать нечего, — рявкнул Кевин. — Морис был расстроен фотографиями в газетах не меньше, чем ты. Наверное, он решил, что это подстроил я. А может, хотел сказать, чтобы я убирался из твоей жизни. В самом деле, Линда, не знаю. С ним случился приступ еще до того, как мы начали разговаривать.
— Понятно, — медленно проговорила девушка. В глубине души она не была уверена, что Кевин сказал ей правду, хотя объяснения выглядели логично. Накануне отец действительно очень расстроился из-за газет, к тому же он вполне мог взять на себя миссию оградить любимую дочь от человека, причинившего ей столько горя. И все же… странно, откуда он знал, где живет Кевин?
Кевин угрюмо покачал головой.
— Сомневаюсь, что тебе понятно. По-моему, ты не поверила в мою непричастность к этим чертовым газетным снимкам. Впрочем, я уже привык, что ты не веришь ни единому моему слову. И тем не менее повторюсь — я не имею ничего общего с фотографом, который подкараулил нас в кофейне. Меня так же достали репортеры, как и тебя. — Он поморщился. — Но, кажется, ты и в это не веришь.
— Я верю.
Ярость Кевина застала Линду врасплох — она не ожидала, что он так рассердится. Да из-за чего? Она вспомнила, что настроение Кевина резко изменилось после ее провокационного выпада насчет Дориана. Интересно, что же он хотел услышать? Что за три года она ни разу не ходила на свидание с мужчиной, не говоря уже о том, чтобы лечь с кем-то в постель? Такое признание сделало бы ее слишком уязвимой.
Хотя на самом деле это чистая правда…
Линда не могла отрицать, что, как только Кевин оказался рядом, в ней мгновенно проснулось желание. Словно и не было предательства, разрыва…
Кевин скривил губы.
— Предполагается, что я должен быть польщен? К сожалению, это не так! — В его глазах блеснули льдинки. — А вот ты можешь быть довольна — считай, что контракт на запись альбома у тебя в кармане. — Помолчав немного, он добавил: — Сольного альбома. Если мы оба откажемся от совместной записи, то фирме придется пойти тебе навстречу.
Линда нахмурилась.
— Ты собираешься это сделать?
Кевин процедил сквозь зубы:
— Мне что, написать еще и расписку?
Линда поежилась. Она чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом, в котором светилась плохо скрываемая злость.