— Точно не помню. — Она задумалась. — Было довольно рано, ночью я не могла уснуть… А, вспомнила, я звонила в половине восьмого. Да, так и есть, я еще ждала до этого времени, чтобы быть уверенной, что не подниму тебя с постели. Ты так много работал, поэтому мне хотелось, чтобы ты поспал подольше. — Когда на ее звонок к телефону подошла Хильда, Линда испытала потрясение, от которого так и не оправилась.
— Ты бы меня не разбудила, дорогая, мне так и не удалось заснуть, — с сожалением сказал Кевин. Он выглядел печальным. — Всю ночь думал, как ты, беспокоился за тебя. Когда я приехал в дом твоих родителей, твои слова подействовали на меня, как пощечина. Помнишь, ты сказала, что все кончено, что у нас не осталось ничего общего?
Да, она тогда действительно наговорила ему много неприятного, но только потому, что…
— Кевин, у тебя был роман с Хильдой Голд?
Их взгляды скрестились.
— Нет.
Линда ахнула. Она внезапно почувствовала слабость в коленях и рухнула в кресло.
Кевин наблюдал за ней из-под нахмуренных бровей.
— Ты мне веришь?
Линда решительно посмотрела на него.
— Да.
Кевин с прерывистым вздохом опустился на корточки рядом с ней.
— Это была единственная причина, по которой ты сказала мне те страшные слова три года назад? — хрипло пробормотал он. — Ты только поэтому хотела, чтобы я ушел?
Линда опять готова была расплакаться.
— Нет… не только. — Во взгляде Кевина появился вопрос. — Было много всего: я не могла ходить, не могла больше иметь детей… я стала совсем не той женщиной, на которой ты женился.
— Ты помнишь, любовь моя, мы обещали друг другу быть вместе в горе и в радости, в болезни и здравии. — Кевин взял обе ее руки в свои теплые ладони. — Я произносил эти клятвы всерьез, я и сейчас от них не отказываюсь, — мягко добавил он. — Линда, я всегда был верен супружеским обетам. — И он многозначительно добавил: — Всем до единого.
Значит, за последние три года в его жизни не было никакой другой женщины!
Линда испытующе всмотрелась в его лицо.
— Но ты не вернулся, — тихо сказала она. — Не пришел навестить меня или хотя бы узнать, не переменила ли я свое мнение…
— Морис заверил меня, что ты не передумала. Да, все эти три года я поддерживал связь с твоим отцом, — ответил Кевин на ее молчаливый вопрос. — Он говорил, что ты по-прежнему считаешь наш брак ошибкой и даже запретила упоминать в вашем доме мое имя.
Да, так и было, но она же не знала…
— Я и не представляла, что ты общался с отцом.
Морис тоже ни разу об этом не упоминал. Не потому ли он так хотел поговорить с ними обоими, когда лежал в больнице? Возможно даже, что нервное напряжение, вызванное необходимостью хранить эту тайну, и стало причиной его болезни! Теперь, оглядываясь назад, Линда припоминала, что отец стал хуже выглядеть как раз в то время, когда узнал, что она встретилась с Кевином на гастролях.
— Линда, я не мог оставаться в неизвестности, мне нужно было знать, как ты.
— А я отказывалась говорить о тебе, потому что это причиняло слишком сильную боль! Это была своего рода самозащита! — воскликнула Линда.
— Мне тоже было больно слышать, что в мое отсутствие твое выздоровление пошло гораздо быстрее, — напомнил Кевин, — но я должен был знать, что тебе лучше!
— Почему? — Линда задержала дыхание, с трепетом ожидая ответа и одновременно боясь его услышать.
— Я надеялся, что как только ты достаточно поправишься… я собирался встретиться с тобой, независимо от того, желаешь ты этого или нет! — Выражение его лица смягчилось. — Я знаю, ты считала меня высокомерным гордецом, да, да, не отрицай, — пробормотал он, когда она попыталась было возразить. — Но когда дело касалось тебя, у меня не было никакой гордости. Я люблю тебя, Линда. Всегда любил и буду любить.
— Ах, Кевин! — Она уткнулась лицом в его руки, и из глаз ее хлынули слезы. Через какие муки он прошел за эти ужасные три года! Она тоже страдала, но не так, как Кевин… — Это я во всем виновата, — всхлипнула Линда. — Я думала, ты разлюбил меня, нашел себе другую, и эта мысль была для меня невыносимой. Иногда мне даже казалось, что я тебя ненавижу, — призналась она.
— Твой отец не сомневался, что так оно и есть, — осторожно заметил Кевин. — Он очень за тебя переживал и старался защитить. Но я знаю, он жалел и меня, поэтому и не оттолкнул. Однако Морис не подпускал меня к тебе. В тот день, когда Морис приехал ко мне домой, он, по-моему, догадался, что кое-что изменилось. — Кевин нахмурился. — К сожалению, еще до того, как мы смогли все обсудить, с ним случился приступ.