— Ничего, — я пожал плечами.
— Конечно. Так вот… Между вампирами существует особая связь. Один подчиняет другого при помощи этого самого Контроля. Проще говоря — ментального удара. Обращая новичка, старший влезает в его сознание, привязывая тем самым к себе. И чем слабее вампир, тем большим рабом он становится. С возрастом он может овладеть умением противостоять контролю, и тогда получает возможность вызвать своего господина на ментальный поединок, чтобы вырваться из его власти и занять более высокое положение в вампирском обществе.
— Значит, Перс был прав, сказав, что я использовал вампирский прием?
— Да, но в этом нет ничего странного. Мы, охотники, переняли часть вампирских способностей. Другое дело — за многие годы значительная часть нашей силы пропала, так что сейчас выглядит несколько… странной.
Ирбис почти закончил делать фигурку. Уверенным движением отогнул четыре уголка снизу, вытянул кверху треугольник: получилась голова какой-то зверюшки.
— К примеру, — задумчиво продолжил он. — Я считал себя последним из охотников, кому открылось зрение истинного.
— Зрение истинного? — переспросил я скорее автоматически, хотя меня уже озарило…
Вот в чем секрет Ирбиса! Он слеп, но это не значит, что он ничего не видит! Еще утром подобная мысль показалась бы полным бредом, но испытав необычное зрение на себе, узнав, что это такое — замечать каждую мелочь в царстве теней, поверил бы во что угодно.
— Вы… Вы тоже так видите? Алые силуэты людей? Очертания предметов?
— Да, — тот слегка улыбнулся, поставив передо мною бумажную фигурку. На этот раз на столешнице в полупрыжке застыла рысь. Ирбис даже кисточки на ушах сделал. — Таким зрением обладал первый охотник, Рысь. С его помощью, он мог мгновенно вычислить вампира: в отличие от обычного человека, ночные твари излучают синий свет. И способность эта переходила от истинного к истинному, пока постепенно не угасла… Моя слепота послужила стимулом, чтобы возродить ее. Но сколько я не тренировал других, ничего не вышло.
— Поэтому вы хотите обучать меня?
— Обладая зрением истинного и не умея его контролировать, ты можешь наломать дров. Оно может то появляться, то исчезать в самые неподходящие моменты. Ты должен научиться вызывать его по своему желанию. И не брать под Контроль одногруппников.
— Когда начнем занятия? — с готовностью спросил я.
— Тебе сообщат. А теперь иди, у меня еще очень много дел.
У выхода из здания меня ждал Перс. Похоже, он проторчал здесь все время нашего разговора с Ирбисом.
— Он предложил заниматься индивидуально, — опередил я его вопрос, но Перс только передернул плечами.
— Знаю.
— Тогда почему ты меня ждал?
— Сказать тебе две вещи, — он нахмурил брови, смерив меня недобрым взглядом. — Пока не научишься контролировать зрение истинного, ты отстранен от групповых тренировок. Боевая ситуация провоцирует тебя на непредвиденные действия. И то, что случилось сегодня, не должно повториться.
— Понимаю, — сухо изрек я. — Но разве адепты не должны быть готовы ко всему?
— Должны, но пока не готовы. А ты можешь не справиться с собой, и последствия будут очень плачевными. Мне бы не хотелось, и думаю, тебе тоже, потерять члена команды только потому, что тебе вдруг вздумалось перегрызть кому-либо глотку.
— Ясно.
— Второе, — продолжил он. — Штрафные работы. Сегодня, в семнадцать часов, в общежитии, на втором этаже. Варвара даст тебе задание. И не опаздывай.
С этими словами он развернулся и пружинисто зашагал в сторону столовой, куда стекались адепты и преподаватели. Немного погодя, я отправился следом. Часы, пришпиленные к главной башне, пробили два часа — обеденное время.
Зрительно зал был разделен на две половины. Одна — для преподавательского состава, другая для адептов. У стены стоял стол с миской салата, кастрюлей с первым и противнем со вторым: каждый сам себе набирал еду. Все столики были заняты, кроме того, за которым сидел Панда. К нему я и присоединился.
— Привет, здесь не занято?
Панда оторвался от поедания салата и удивленно моргнул:
— Шутишь? Здесь никто не сидел с самого начала учебы.
— Тебе уже лучше? — я поставил поднос с едой и уселся за стол.
— Да, Агата быстро ставит на ноги. И спасибо тебе, за то, что спас меня. Снова.
— Не за что.
Некоторое время мы молчали, занятые едой, потом я не выдержал и спросил:
— Слушай, а как ты догадался, что отравился дельфиниумом?
— Для этого нас и учат, — глаза парня азартно блеснули, — разбираться в свойствах растений и подбирать дозировки. В лаборатории Орхидеи можно найти все, что угодно. У нее целый шкаф с растительными вытяжками, из которых можно синтезировать нужное лекарство.
— Или яд, — добавил я.
— Любое лекарство может стать смертельным, — усмехнулся Панда.
— Значит, ты уже пробовал на вкус дельфиниум?
— Нет, но я его нюхал. И знаю симптомы отравления. Мне сказали, что каким-то образом концентрированная доза инсектицида попала ко мне в еду. Наверное, когда опрыскивали комнату, часть попала на бутерброды… А я и не заметил, внутри и так все пропахло этой дрянью.
Может, у меня разыгралась паранойя? Может, пирожок не при чем? Он вообще был завернут в пакет. А упитанный Панда подкрепляет силы не только в столовой, и наверняка держит дома еду. Вполне вероятно, что дельфиниум, распыленный в комнате, мог осесть на бутерброде. Но тогда кто и зачем принес пирожок мне? Кроме Варвары некому. И, возможно, она соврала, сказав, что ничего не приносила. Надо проверить журнал посещений.
Я залпом допил компот, обернулся, выискивая Сел и Дика. Они сидели в дальнем углу в компании Герды и Беса. Увидев меня, напарники кивнули и встали. Я тоже поднялся и направился к выходу. Правда, не в самый подходящий момент — туда же шел Самурай со своими одногруппниками. Увидев меня, он изменился в лице. Глаза свирепо сузились, губы скривились, по щекам разлился багровый румянец.
— Ты?! — прорычал он. — Что ты здесь делаешь?!
— Э… Тоже, что и ты, — как можно спокойнее ответил я. — Обедаю.
— Набираешь силы, чтобы снова кого-нибудь загипнотизировать?
— Слушай, Самурай, — я решил не поддаваться на его провокации. По крайней мере, не здесь и не сейчас. — Мне правда жаль. И чтобы этого не повторилось, меня на время отстранили от участия в групповых тренировках.
— Что?! — адепт задохнулся от злости, сжал кулаки. — Тебя оставили?! Вы его оставили?! — он посмотрел в сторону педагогов. — Да он перегрызет всех вас! Выпотрошит и глазом не моргнет!
Дело принимало нешуточный оборот. Взбешенный Самурай рванулся ко мне, но в него с обеих сторон вцепились Кот и Бандерас.
— Идем отсюда, — Кот потащил его к выходу.
— Советую прислушаться к здравым предложениям, — Перс вовремя вмешался в назревающую драку. — И впредь не обсуждать решения Ирбиса.
— Вы забыли?! — не унимался Самурай, стараясь отцепиться от напарников. — Про Анубиса тоже забыли?!
— Довольно! — рявкнул Перс. — Марш отсюда, пока не схлопотали штрафные!
Слово старшего тренера что-то, да значило. Разъяренный адепт взял себя в руки, шумно вздохнул и процедил, не сводя с меня ненавидящего взгляда:
— Не расслабляйся, сучонок. Я тебя достану.
Потом направился к выходу, грубо выдернув руки из хватки напарников.
— Что стоите? Заняться нечем? — прикрикнул на остальных Перс. Адепты послушно разошлись по своим местам.
— Ничего себе, — присвистнул Дик, когда мы вышли на улицу. — Как его понесло. Советую держаться настороже.
Но меня беспокоило совсем другое.
— Самурай кричал про какого-то Анубиса. — Кто это?
— Я всегда считал, что это не более чем страшилка, которой пугают маленьких охотников, — задумчиво почесал нос Панда.