— Мы почти на месте.
Она подошла к двери, оснащенной еще одним электронным замком, и вставила в него карту. Датчик снова мигнул зеленым, автоматически отпирая замок. Внутри царили темнота и прохлада: я почувствовал, как прохладные струи воздуха овеяли мне лицо и взъерошили волосы.
— Тут стоит кондиционер, — пояснила хозяйка, включая свет. — Ветхим документам требуется особенная и, главное, неизменная температура.
Люминесцентные лампы зажглись одна за другой, выхватывая из тьмы ряды деревянных стеллажей, которые почти упирались в потолок. Сбоку от входа стоял письменный стол, а возле него застекленный шкаф. Похоже, там хранились особо ценные документы, и чтобы их достать требовался не только магнитный ключ, а еще и код, который, уверен, знали далеко не все.
— Вот твое задание, — Варвара указала на высоченную стопку бумаг, водруженную на стол. — Эти документы — отчеты по проведенным операциям. Ты должен разложить их в хронологическом порядке, а сюда, — она подала большую тетрадь, — вписать номера дел и кратко изложить суть: кто, где и когда устранил вампира. Все ясно?
— Предельно, — я уселся за стол, демонстрируя готовность к работе.
— Тогда оставлю тебя, детонька. Мне еще кучу дел надо переделать!
— Конечно, идите.
— Я зайду за тобой, как истечет время. Не скучай! — она помахала мне рукой и вышла за дверь. Архив погрузился в тишину: теперь я слышал только собственное дыхание и гулкое биение сердца. Что бы мне ни привиделось в коридоре, здесь оно меня не беспокоило. И хорошо. С видениями разберусь потом, а сейчас мне необходимо найти журнал Фила. Где он может быть?
Я прошелся вдоль стеллажей. Панда сказал, что видел, где лежат использованные тетради, но не уточнил, где именно… Стоп. Он говорил, что Орхидея его посылала за рецептами травяных настоев. Вот их и надо найти.
Через полчаса тщательных поисков, они обнаружились на стеллаже, стоящем в самом конце комнаты. Восторг Панды можно было понять: древние фолианты в кожаных переплетах, украшенные драгоценными камнями и золочеными вензелями, содержали в себе трактаты лекарей-травников с подробными указаниями, как приготовить различные зелья или бальзамы. Ну просто рай для Орхидеи и адептов, увлеченных ботаникой.
Искомые журналы лежали на противоположной полке. С замиранием сердца я достал верхний. Так и есть, его страницы разбухли и засохли под обложкой коричневыми волнами. Открыв на середине, я осторожно разлепил склеенную бумагу. И разочарованно вздохнул. Последняя запись исчезла под темной коркой из пролитого кофе, слившись с ней в одно пятно. Проклятье. Ничего невозможно разобрать! Не помог ни поднесенный к страницам свет, ни попытки осторожно стереть кофейный налет. Не повезло, теперь придется искать другие пути.
Я вернул журнал на место и направился к рабочему столу, но по пути наткнулся на стеллаж с весьма любопытной табличкой: "Выпускники Обители". На его полках стояли коробки с датами, начиная с тысяча семисотого года и до наших времен. Может, здесь есть что-нибудь про отца? Так… он тридцать седьмого года рождения, значит, смотреть надо выпуски конца пятидесятых. Я достал нужную коробку, осторожно перебрал пожелтевшие от времени папки с делами. Но документов на Лиса в указанные временные промежутки не оказалось. Хотя ничего удивительного: скорее всего их изъял Искатель, когда выяснял мое происхождение. Зато нашлась фотография отцовского выпуска. Двадцать юношей стояли в чуднóй форме: в белых теннисках и коротких шортах с отворотами. Отца я нашел в правом верхнем ряду: он действительно чем-то смахивал на лиса: не то хитрым огоньком, сквозившем во взгляде, не то плутоватой усмешкой, застывшей на лице. На его плечо облокотился сосед — черноволосый юноша, с честным, открытым лицом и широкой белозубой улыбкой. Наверное, они были друзьями. Тренировались, учились, сдавали зачеты и, возможно, вместе охотились на вампиров. Думали, что впереди ждет длинная жизнь, полная приключений, опасности и азарта. Интересно, жив ли этот отцовский друг? Жив ли этот мальчик с наивными светлыми глазами и вздернутым подбородком, который сидит на корточках в первом ряду, прямо перед отцом? Скольких из выпуска пятьдесят восьмого прикончили вампиры и та самая дефенция, призванная уберечь людей от обезумевших охотников? Я вздохнул, поставил коробку на место, вернулся к столу и погрузился в разбор документов.
Время пролетело незаметно. Когда дверь открылась, и в архив зашла Варвара, я почти все закончил. Работа оказалась не слишком увлекательной и весьма утомительной: от множества имен, кличек, мест действия у меня голова шла кругом. Так что я покинул прохладный архив и не без удовольствия вышел на свежий, хоть и горячий воздух.
Напарники ничуть не удивились тому, что запись в журнале невозможно разобрать. Селена предложила аккуратно расспросить Фила о посетителях в тот день, но могли ли мы положиться на память вахтера, если он даже имя мое не может запомнить?
Как ни прискорбно, пути загадочного отравителя терялись, и мы ничего не могли сделать. Если он вообще был, отравитель.
* * *
Полупрозрачная дымка окутывала особняк, тяжелым покрывалом ложилась на кроны деревьев, туманным озерцом расплывалась по земле.
— Может, пойдем внутрь? — Йен, прикрыв нос рукавом, умоляюще посмотрел на Леграна.
Они сидели в саду, под решетчатой аркой, увитой диким виноградом. Садовые фонари разливали мягкий свет, привлекающий мошкару и мотыльков, асфальтовые дорожки змеились среди густого газона, тихо журчали разбрызгиватели, обильно поливая водой иссушенную за день почву.
— Посмотри на нее, — Анатоль игнорировал вопрос и запрокинул голову к небосводу. Огромная оранжевая луна висела так низко, что, казалось, вот-вот зацепит кроны деревьев. — Давно я не видел такого чуда.
— Луна как луна, — Йен мельком глянул на небо, повел плечами. — А вот воняет здесь действительно омерзительно.
— Так пожары. Что ты хотел?
— Я ждал своей очереди на охоту не для того, чтобы почувствовать, как гарь глотку дерет, — скривился тот.
— Сожалею, — Легран неотрывно следил за величественным светилом. — Однако ж, это меньшее из всех зол, которые могут на нас свалиться. Ты сказал, у тебя важное дело?
Поняв, что убедить старшего перебраться в дом не удастся, Йен откинулся на спинку стула.
— Я считаю, что это вполне выполнимо. Но если взять во внимание прошлый, весьма неудачный опыт…
— Промашек быть не должно, — твердо оборвал его Легран. — Не в этот раз.
— Не должно. Первичный результат более чем обнадеживает. Но мне нужно больше материала.
Легран оторвался от созерцания небосвода и внимательно посмотрел на собеседника.
— Привлекайте нашего человека в охотничьей норе. По максимуму. Finis sanctificat media.[10] Если нам все удастся…
— Наступит новая эра, — закончил за старшего Йен. Встал и чуть склонил голову, прощаясь.
— Жду тебя через неделю с новым отчетом. — Анатоль вновь посмотрел на луну.
Что-то в этом зрелище завораживало. Красная луна, плывущая по черному небу, затмевающая звезды, пронзающая своим светом легкие и рваные, словно пепел, облака. Именно такой она ему виделась в последние ночи жизни. Тогда он не мог сказать точно, то ли луна на самом деле налилась кровавым цветом, то ли стала лишь плодом его воспаленного разума…
Где-то между Красным и Оршей, ноябрь 1812 года.
…Она над ним смеялась. Она смеялась над всеми ними. Над измотанным, оголодавшим, замерзающим человеческим стадом, в которое превратилась отступающая армия. Кроваво-красная луна забирала их жизни. Высасывала медленно, по глотку, как гурман, опустошающий бокал вина. Шаг за шагом, сугроб за сугробом, вдох за вдохом.
Легран шел просто потому что боялся — если упадет, то больше не поднимется, если уснет, то больше никогда не проснется. Их учили выживать, да. В самых тяжелых битвах они не теряли боевого духа. Но только не в сражении с природной стихией. Проклятый холод. Проклятый снег. Проклятая зима.