В просторный ритуальный зал не проникало ни единого солнечного луча. Всюду горели свечи, и их свет, отражаясь от мраморных стен, обволакивал золотистым коконом пьедестал, находящийся в самом центре помещения.
Смерть изменила ее до неузнаваемости. Рыжие кудри утратили свой пламенный блеск и разметались на белом атласе тусклыми прядями. Фарфоровую бледность ее кожи теперь покрывал толстый слой грима, делая лицо кукольным. Фальшивым. И только огромный бриллиант, лежащий на груди, напоминал о том, кому принадлежало это тело.
Неужели Алена стала бы такой после обращения? Превратилась бы в уродливый, бездушный манекен? Нет… конечно же нет. Она всегда улыбалась. Не смотря ни на что. Она всегда лучше всех его чувствовала и понимала. Всегда знала, что нужно сказать или сделать, чтобы поднять ему настроение. А теперь ее нет. Какая ирония судьбы! Именно тогда, когда они получили то, о чем так долго мечтали. Если бы он послушал ее! Если бы раньше сделал то, о чем она просила, такого бы не случилось! А ведь он на самом деле хотел сделать ее своей спутницей. Хотел связать с ней свою судьбу, свою не-жизнь.
Искра света отразилась от бриллианта, на миг ослепив Леграна. Он зажмурился, а когда открыл глаза, судорожно вздохнул, отказываясь верить в увиденное.
Перед ним лежала пустая, лишенная жизни оболочка. Но не на гладком атласе, а на заснеженном поле. И это уродливое вместилище для души принадлежало вовсе не Алене. А тому, кого он собственноручно лишил жизни.
Рыжие волосы Живчика стали черными от застарелой крови, из прогнившей раны на шее извиваясь, выпадали жирные черви, а пустая щель, вместо рта, вдруг открылась и булькнула:
— У…биии. йца…
— Ох, хорошенькая какая… молоденькая, — запричитала какая-то бабулька, выводя Леграна из транса. — Такой бы жить, да жить. Детишек рожать, мужа радовать.
— Laisse-moi*, - тяжело выдавил Анатоль, стряхивая наваждение.
— Подай, голубчик, — не унималась бабуля, решившая напроситься на роль плакальщицы. — А я уж и свечку поставлю, и за спасение души ее помолюся.
— Молись лучше о собственном спасении, — вампир опасно сузил глаза и так сильно вцепился в стенку гроба, что та угрожающе затрещала.
— Вот молодежь пошла, ни капли уважения к старшим, — обиженно запричитала старушка. — Ладно, дело твое. Но ты камушек потом сыми, а то вскроют могилку-то.
— Пошла прочь, — рыкнул Легран, повернулся к старухе, ощерился и выдвинул во всю длину клыки. — Кто до нее дотронется — сдохнет мучительной смертью!
Бабка шарахнулась в сторону и, подобрав подол длинной юбки, поспешила прочь, не забывая всю дорогу осенять себя крестом.
Анатоль не удостоил беглянку ни единым взглядом и тихо процедил:
— Закрывайте.
Ночь все никак не наступала. Я устал мерить шагами крохотную камеру, устал дырявить взглядом потолок, устал думать о собственном бессилии чем-либо помочь напарникам. Принесенный Варварой обед, а затем и ужин не лезли в горло, но я заставил себя поесть — силы мне понадобятся. Время замедлило ход, а стрелки висящих напротив часов с изощренной жестокостью еле-еле ползли по циферблату. Казалось, прошла целая вечность, пока я не ощутил теплое постукивание в сознание. Наконец-то!
"Готов? Мы почти на месте".
Перед глазами возник мутный образ, и я не сразу понял, что это такое. Лег на кровать, закрыл глаза и полностью сконцентрировался на приеме "сигнала". Картинка постепенно обрела четкость, и в конце концов я увидел открывающуюся дверь, а за ней знакомые ряды стеллажей. Селена вошла в архив.
"Сначала пороемся в личных делах членов Совета".
"Где они хранятся?"
Перед моим, то есть Селениным, взором появился Панда и указал на запертый шкаф со стеклянными дверцами. Потом, заговорщически улыбаясь, вытащил из кармана ключ, ввел код на панели доступа.
"Не спрашивайте, как я все достал, — напарник отпер дверцу и вытащил стопку папок. — Половина твоя. Изучай".
"Во дает! — мысленно похвалил я Панду, и Селена тут же озвучила:
"Маугли восхищен твоей предусмотрительностью".
"Пустяки", — польщенно улыбнулся тот.
"Приступаем!"
Мне не терпелось приняться за изучение бумаг. Но на деле держать ментальную связь оказалось не так-то просто. Иногда картинка теряла четкость и становилась почти неразличимой, фразы обрывались на полуслове. Но я и Сел собирались с силами, мысленно цеплялись друг за друга и упрямо рылись в делах. Однако, несмотря на наши старания, поиск зацепок не дал никаких результатов.
Мы перелопатили кучу бумажек, но в биографиях истинных не содержалось ничего такого, за что можно было бы ухватиться: родились, учились, женились или вели холостяцкую жизнь… Охотники, все как один, являлись примером для подражания: они сделали блестящую карьеру, обладали выдающимися способностями и на протяжении многих лет верно служили Обители. Даже сложно поверить, что кто-то из них мог оказаться предателем.
"Это тупик, Маугли", — даже на расстоянии я почувствовал тяжелый вздох Селены, когда она перевернула последнюю страницу дела.
"Ух ты ж, — радостно сообщил Панда, выуживая из потертой папки пергаментный лист. — Ты смотри! Запрещенные к использованию рецепты!"
"Ты тратишь время на зелья, когда мы здесь крота ищем? — раздраженно напряглась Сел. — В другой раз нельзя?"
"Прости", — Панда виновато сгорбился над документами.
"Ладно вам, — успокаивающе произнес я, — ругаться — последнее дело. Сдаваться рано".
"Может, мы не там ищем?" — напарница скользнула взглядом по стеллажам.
Сердце вдруг екнуло в груди, а в памяти прокрутилась цепочка из образов и воспоминаний. То, что мучило меня последнюю пару дней, наконец, обрело смысл. Ответ здесь, в архиве. Может это и не имело прямого отношения к делу, но все-таки!
От волнения мне не сразу удалось сформулировать мысль, но я постарался сосредоточиться:
"Иди… к той… полке".
Вот дурак! Как же я мог забыть…
Селена вытащила нужную коробку, порылась и выудила на свет фотографию отцовского выпуска.
"Это Лис? — Селена ткнула пальцем в фото. — Прямо вылитый ты! Но причем здесь он?"
"Селена, узнай, кто cидит прямо перед отцом".
Может, вот она? Зацепка?
Я видел, как Селена быстро ведет пальцем по именам, написанным на задней стороне фотографии. Видел, как она перебирает корешки дел в поисках нужного, как вытаскивает его и открывает.
Попался, гаденыш!
Я не мог разобрать, что было написано в документах, но отчетливо увидел фотографию, чтобы откинуть последние сомнения.
"Маугли… — разочарованно протянула Селена. — Здесь написано, что этот мальчик погиб вскоре после выпуска из Обители".
"Прочитай мне все, что на него есть".
"Подожди… — я почувствовал, как ее голос дрогнул, — кажется, я нашла…"
"Что такое?"
Вдруг в затылке далеким отголоском прокатилась боль, и ментальное зрение погрузилось во мрак.
— Сел! — вскрикнул я, вскакивая с кровати. — Селена!
Вновь закрыл глаза, пытаясь с ней связаться, но уперся в глухое молчание. Попробовал перекинуть сознание на Панду — тщетно. Никто не отзывался.
Проклятье!
— Ты чего там? — Вол широко зевнул и потянулся за столом. — Кошмар приснился?
Я обхватил голову руками, пытаясь придать мечущимся мыслям хоть какое-то подобие стройности. Напарники сунулись в самое пекло, докопались до истины — вот их и устранили… Нет! Даже думать об этом нельзя! Я не допущу, чтобы из-за меня снова кто-то погиб! Выберусь отсюда любыми средствами и не остановлюсь ни перед чем! Но как быть с охранником? На него никакие уговоры не подействуют, гипноз, наверняка, тоже. Он меня ни за что не выпустит. А если поднимет тревогу, малейшая проволочка будет стоить друзьям жизни… Нужно действовать прямо сейчас, устранить Вола, не причиняя ему сильного вреда. Он же мне не враг… Та еще задачка…
Тут меня осенило.
Я не раз сталкивался с вампирами, и их ментальные атаки чему-то меня научили. Теоретически, конечно. Использовать мысленные удары мне еще не приходилось. Вот как раз случай и представился.