Мои глаза сузились, страх сменился гневом.
— Они меня не используют. Они – моя семья.
— Семья? — усмехнулся он. — Ты явно не можешь изменяться, иначе прошлой ночью бы изменилась.
Мое лицо обжег жар. Даже демон знал, что я дефектная.
— Кровь Стражей в тебе не так сильна, как демоническая сторона. Мы – твоя семья, мы – такие, как ты.
Слышать это было все равно что озвучить мучавшие меня мысли, дать голос моему персональному аду. Я отбросила его руку.
— Нет.
— Правда? Думаю, ты лжешь. Ты ведь можешь не только видеть души? Кто последний мог это делать? — прошептал он, снова ловя мой подбородок узкими пальцами. — Она могла делать намного больше этого. Скажем так: ее обуревала уникальная жажда.
Я задрожала.
— О ком ты говоришь?
Рот улыбнулся словно кот, сожравший полную комнату канареек и перешедший на попугаев.
— Я знаю, чего ты хотела прежде, чем зашла в переулок.
Казалось, пол уходит у меня из-под ног.
— Не понимаю, о чем ты.
— Не понимаешь? Я следовал за тобой.
— А, так ты демон-сталкер? — Я с трудом сглотнула. — Тебе это не льстит.
Он мягко рассмеялся.
— Перевод стрелок с демонами не работает.
— Тогда мне, наверное, следует снова перейти к укусам.
Что-то вспыхнуло в его золотистых глазах, осветив их изнутри.
— Хочешь попытаться? — Он снова наклонился, его губы коснулись моей щеки.
— Позволь мне предложить тебе более подходящие места. У меня есть пирсинг…
— Прекрати! — Я отдернула голову. — Мало того, что демон-сталкер, так еще и извращенец.
— Не имею ничего против всех этих названий. — Он немного отодвинулся, уголки его губ изогнулись. — Ты хотела душу того мужчины, которого видела на улице? Готов поставить весь круг ада на то, что иногда ты только этого и хочешь, только и думаешь об этом.
Он прав. Иногда меня трясло при одной мысли о том, каково это – ощущать скользящую по горлу душу, и от разговора об этом мне становилось совсем нехорошо.
Даже сейчас, когда рядом со мной не было душ, я чувствовала тянущую необходимость поддаться желанию. Как наркоман после дозы. Мышцы предупреждающе свело судорогой.
Я толкнула демона в грудь.
— Нет. Я этого не хочу.
— Та, что была до тебя, никогда не отрицала, кем являлась. — Голос Рота снова стал мягким и дразнящим. — Ты знаешь что-нибудь о ней и о своем наследии, Лэйла? — спросил он, обхватив руками мою талию и удерживая меня рядом с собой. — Знаешь ли ты что-нибудь о том, кем являешься?
— А ты знаешь что-нибудь о личном пространстве? — резко ответила я.
— Нет, — он ухмыльнулся, а потом, казалось, его глаза засветились. — Но я точно знаю, что ты на самом деле не возражаешь против того, чтобы я находился в твоем личном пространстве.
— Продолжай пытаться убеждать себя в этом. — Я вздохнула, принуждая себя встретить его пристальный взгляд. — От такой близости с тобой мне хочется снять с себя несколько слоев кожи.
Рот мягко рассмеялся. Он наклонил голову, и наши губы неожиданно оказались в нескольких дюймах друг от друга. Если бы у него была душа, он был зашел на опасную территорию.
— Я не нуждаюсь ни в каких убеждениях. Я – демон.
— Я в курсе, — пробормотала я, прилипнув взглядом к его рту.
— Тогда ты знаешь, что демоны могут чувствовать эмоции людей.
Могут, а вот я этой способности лишена. У меня есть другая, довольно бесполезная – я могу за милю почувствовать запах подгоревшей еды.
Уголки губ демона поднялись выше.
— У страха острый горький запах. Я чувствую его от тебя. Гнев как перец чили – горячий и обжигающий. И его я тоже чувствую. — Рот сделал паузу и внезапно оказался еще ближе, так близко, что когда заговорил, коснулся своими губами моих. — Ах да... еще есть притяжение. Сладкое, терпкое и густое – мое самое любимое из всех. И угадай что?
Я отклонилась назад.
— Его ты от меня точно не чувствуешь.
Он снова без усилий сократил расстояние между нами.
— Забавная вещь отрицание. Оно превращается в по-настоящему скверное оружие.
Ты можешь сколько угодно говорить о том, что тебя ко мне не влечет и, может быть, ты даже пока об этом не знаешь, но я-то знаю другое.
У меня отвисла челюсть.
— Тебе нужно проверить свой демонический нос, потому что он явно тебя подводит.
Рот отклонился назад и дотронулся длинным пальцем до кончика моего носа.
— Никогда прежде он меня не обманывал. — Но он все-таки отступил назад. И хотя самодовольная улыбка осталась на его лице, словно его губы были созданы для нее, его следующие слова были пронизаны серьезностью. — Тебе нужно прекратить ставить метки.