— Да, — так же спокойно ответил Ирбис. Только я отчего-то знал — от мнимого спокойствия веяло жуткой болью и горем.
И мне вдруг сделалось тошно. От гребаных тайн, от старательных увиливаний при упоминании имени Лиса, от охотников, которые вместо того, чтобы рассказывать о произошедшей трагедии, превратили ее в страшилку. Мир снова стал обычным, и я обнаружил себя, стоящим в темной комнате посреди рассыпанных на полу книг.
— Почему вы сразу не сказали? — произнес я, едва скрывая раздражение и злость. — Зачем скрывать?
— Скрывать? А ты хотел, чтобы каждый охотник знал, как именно избежать процедуру дефенции? Или того хуже — обратиться в вампира? — Ирбис поднялся, подошел к окну, сцепив руки за спиной. — Трагедия в Обители коснулась каждого из нас. Орхидея потеряла сына. Перс — сестру. Все мы лишились целого поколения истинных. Думаешь, легко об этом вспоминать?
— Тогда расскажите, что произошло.
— Какая ирония, — горько вздохнул охотник. — Охраняем людей от вампиров, а сами себя не смогли уберечь.
То было страшное лето. Лето восемьдесят шестого… Они были большими друзьями, твой отец и Анубис. Быстрее, исполнительнее и отчаяннее охотников не найти… Никто из нас не подозревал, что Анубис не прошел инициацию. Кроме твоего отца. Он покрывал его до самого последнего, пока полученное ранение во время стычки с вампиром не обратило Анубиса в безжалостное чудовище. Когда яд начал действовать, ничто не могло его остановить. Он перебил всех, кто находился в общежитии. Уцелел только Фил, правда, с тех пор он сильно изменился. Резня в обители помутила ему разум…
— И все-таки вы должны были сказать! — не унимался я. — Меня это касается в первую очередь! Это мой отец был его другом, это мой отец помог подменить зелья. В конце концов, это мой отец убил Анубиса!
— Убил Анубиса? — Ирбис обернулся, сжал губы и покачал головой. — Он жив. Мы то и дело нападаем на его след, но стоит нам хоть немного приблизиться — он тут же обрывается, исчезает…
— Значит, — мой голос сорвался, охрип, — значит, все напрасно? Лис погиб напрасно?
— У меня такое впечатление, что ты знаешь намного больше нашего, — заметил охотник. — Откуда?
— Из видений. — Я обессилено опустился на стул, чувствуя страшную усталость.
— У тебя были видения? — удивленно воскликнул Ирбис. — Почему ты не сказал?
— Наверное потому, что вы тоже многое от меня скрыли.
— Поразительно… — Охотник вернулся за стол, опустился в кресло, потер бороду. — Кобра говорила, что у тебя невероятные способности к контролю, но чтобы так…
— Ирбис! — не выдержал я. — Говорите прямо! Что со мной? Почему я вижу мертвецов?
— Боюсь, Маугли, я едва ли смогу ответить на твой вопрос. Возможно, какая-то часть тебя подсознательно искала ответы на вопросы, а возможно… — он замолчал, сосредоточенно хмуря брови и морща лоб. — Наша праматерь дала тебе больше, чем любому из нас.
— Но зачем?
— Я не знаю, — честно признался Ирбис. — Ты можешь рассказать, что именно видел?
— Я видел…
Смерть… ужас… отчаяние… последний разговор и короткая схватка… Они всплыли в сознании, встали перед глазами. Прошлое несправедливо. Напрасно. Бесполезно. Отец хотел все исправить. Но не смог. Думал, ценою собственной жизни искупил грехи. Но ошибался.
— Мы все ошибались, — тихо произнес Ирбис, выслушав меня. — Считали Лиса предателем, но не знали, что он пытался сделать.
— Я найду ублюдка, — процедил я. — Найду Анубиса и отрублю ему голову.
— Это охота за призраком, Маугли. Думаешь, мы не пытались? Перс едва не погиб, преследуя его. Месть лишила его осторожности, сделала уязвимым. Мне стоило огромных усилий вернуть его к нормальной жизни, переключить на работу в Обители.
— Я не знал…
Вот, значит, в чем дело. Вот почему он так ко мне отнесся. В гибели сестры Перс винил Лиса. Разыскивал Анубиса — но безрезультатно. А потом появился я. Сын человека, которого он ненавидел.
— Возможно, когда-нибудь тебе удастся то, что оказалось нам не по плечу, — продолжал Ирбис. — Но не сейчас. Главная твоя задача — учиться. Ты делаешь успехи.
— Какие успехи? Я даже зрение истинного не могу… — я осекся, вспомнив вдруг в каком состоянии сюда пришел. — У меня получилось… Получилось!
— Конечно, — улыбнулся охотник. — Я же говорил. Просто понадобился некий толчок. Ты сможешь повторить?
Повторить? Все дело во внутреннем барьере. Чужой я могу сломить, так почему бы не уничтожить свой? Закрыть глаза, расслабиться, сконцентрироваться. Слушать биение сердца, а потом, где-то между его ударами надавить на сознание, перестроить восприятие.
Засветился красным Ирбис. Окружающие предметы сделались как никогда четкими и ясными. Я притянул к себе первую попавшуюся книгу, открыл ее, удивленно вздохнув: вереница из серебряных букв пробежалась по странице, сложилась в слова, в предложения, в знание. История охотников — порой мрачная, порой жестокая, но всегда полная мужества и героизма, самопожертвования и любви, пролетела перед внутренним видением. Ошарашенный, я моргнул и "тепловизор" выключился, но и нескольких минут хватило, чтобы понять, как его вызвать.
Я отложил книгу, прочитав ее название "Обитель в XVI–XVII веке".
— И как? Ты прочел ее? — спросил Ирбис.
Я только кивнул, пораженный открывшимися возможностями. Теперь необязательно штудировать все эти талмуды, которыми меня завалила Орхидея, тратить время на "теорию вампирологии". Какие еще горизонты открывает "тепловизор"?
— И не мечтай, — охотник будто мысли мои прочел, — общие знания никогда не заменят досконального и методичного изучения предмета. Но в чем-то, конечно, оно тебе поможет.
И он не ошибся.
Теперь, когда занятия с Ирбисом начали приносить результаты, дело пошло намного быстрее. Через неделю я мог удерживать зрение истинного на довольно продолжительный срок. Так же как полностью контролировать действия и сохранять хладнокровие. Вскоре не осталось никаких причин, чтобы удерживать меня в стороне от общих тренировок. И хотя Перс продолжал соблюдать холодную дистанцию, надо отдать ему должное, моему возвращению не препятствовал.
Так пролетел сентябрь, подошел к концу октябрь. Близилось к завершению учебное полугодие, а вместе с ним и подсчет набранных очков. Все мы уже неплохо управлялись с боевыми кукри, преуспели в стрельбе из арбалетов и в рукопашном бое. И надеялись на победу в общегрупповом зачете, так как очень быстро набирали баллы благодаря "тепловизору", усидчивости Панды, усердию Селены и отличной боевой подготовке Дика. Каждый из нас вносил свой вклад, став незаменимой частью единой команды.
Сегодня погода не слишком благоприятствовала тренировке. Утро выдалось туманным, то и дело шел мелкий, едва заметный дождь, а сырость проникала даже сквозь ветровки. В любой другой день самым большим желанием было бы побыстрее закончить занятие и укрыться в столовой с горячей чашкой чая. Но не сегодня. На заключительном занятии у Перса раскрасневшиеся адепты отрабатывали удары сначала на "страшилах", затем перешли к спаррингу, в надежде заработать дополнительные очки за безошибочную комбинацию движений.
— Достаточно, — вдруг прервал нас Перс. — Самурай и Маугли — ко мне.
Удивленные, мы подошли.
— По результатам зачета, — объявил он, прохаживаясь перед нами, — победившей группе будут вручены боевые клинки. Первое место пока что удерживает первая.
Самурай гордо приосанился, окинув высокомерным взглядом остальных.
— Однако в спину им дышит пятая. Так что счет еще может поменяться.
— Черта с два я дам упыренышу выиграть, — ухмыльнулся Самурай.
— За оскорбление товарища снимаю два балла, — охладил его пыл Перс.
— Он мне не товарищ, — брякнул адепт.
— Еще минус очко за неуважение. Я устал объяснять вам, как важно доверять друг другу. И не только в бою.
Самурай хотел сказать еще что-то, но его осадил Кот:
— Да замолчи уже! Проиграем турнир, даже не начав его.