— Потерпи, сейчас "скорая" приедет, — причитал незнакомый человек, и я едва мог его разглядеть. Мужик… бородатый…
Он оставил меня на обочине, а сам куда-то побежал. Я медленно, чтобы не тревожить поврежденные ребра, сел, сгреб снег в кулак и отер лицо. Колкая ледяная каша прояснила не только сознание, но и зрение, так что я смог увидеть машину. Точнее груду металла, в который она превратилась. Ее искореженный каркас валялся у обочины среди осколков стекла и крошева из пластмассы. Правый бок был сильно вогнут в салон — основной удар пришелся именно туда. Туда, где сидела Алена.
Чуть поодаль стоял еще один автомобиль: с вздыбленным капотом и сплющенной передней частью. Он и влетел в нас, когда мы выскочили на встречку.
На месте аварии собиралось все больше людей — кто-то хотел помочь, кто-то, притормозив у обочины, просто глазел.
Я попытался встать, но ноги не слушались. Сцепив зубы, собрал силы для рывка. Отчаяние и злость сделали свое дело: я кое-как поднялся. Оставаться здесь нельзя. Сами упыри средь бела дня сюда не заявятся, но прихвостней своих подослать могут. И тогда под ударом окажутся невинные люди.
— Ты куда собрался? — Вернулся бородач. — У тебя шок. Сиди, сейчас тебе куртку дам. Согреешься.
— Пошли-ка отсюда, — прохрипел я, вводя собеседника в легкий гипноз. Наверное, это самое большое, на что я сейчас способен. — Нечего нам здесь делать.
Тот ненадолго задумался, а потом согласно кивнул:
— А и то верно. Я уж ничем помочь не могу. В машине "скорую" дождемся. Не на холоде ж сидеть.
Он без лишних разговоров подхватил меня под руку и помог доковылять до старенькой "четверки".
— Ты просто в рубашке родился. Выжить в такой аварии! А вот девчонку жалко… Она тебе кем приходилась?
— Знакомая, — выдавил я. В ушах стоял скрежет металла, а перед глазами — изуродованное тело Алены. — Там… в другой… кто-нибудь выжил?
— Дела плохи, — понурил голову мужик. — Лобовой удар. Не рискнули мы их трогать… Пущай медики разбираются.
В салоне автомобиля было тепло и пахло какими-то экзотическими фруктами. Но даже этот освежитель, болтавшийся на зеркале заднего вида, не мог перебить терпкого запаха крови, который насквозь пропитал мою одежду.
— Молодежь, молодежь, — причитал тем временем бородач, — все спешите куда-то… а дорога скользкая. Я ведь на дачу ехал, а тут такое. Ну ты как, оклемался малек? Печку может выключить? Тебе не жарко?
— Поехали отсюда, — устало произнес я.
— Как скажешь.
Едва мы отъехали от места аварии, как впереди замаячили сигнальные огни патрульных машин и "скорой". Когда они пронеслись мимо, я вздохнул с некоторым облегчением. Память водителя я подотру, и он никогда про меня не вспомнит. А вот светиться перед милицией и врачами мне не следовало. К тому же до Обители нужно добраться как можно скорее.
— У вас есть мобильный?
— Да, в бардачке.
Я достал аппарат, но звонить не спешил. События последних дней вновь прокрутились в памяти. Я угодил в лапы упырей. Попался в заранее расставленную ловушку. Это говорит только об одном: крыса все еще в Обители и продолжает гадить. Так кому мне довериться? Одногруппникам — да. Только чем они могут помочь? Нужен кто-то из руководящего состава, но… кто?
Глубоко вздохнув, я набрал номер.
Если Перс и удивился, услышав мой голос по телефону, то виду не подал. Быстро назначил время и место встречи и отключился. Надеюсь, я сделал правильный выбор, и он не явится за мной в компании вампиров.
Почему я позвонил Персу? Сам не знаю. Наверное потому, что он единственный вел со мной честную игру. Не скрывая неприязни, не скрывая и уважения. И еще, самое главное. После гибели сестры, после резни в Обители, после всего пережитого, вряд ли он пошел бы на связь с вампирами.
Уже смеркалось, и в парке, где мы договорились встретиться, зажглись огни.
Я не покидал салона автомобиля, понимая, что мой внешний вид — зрелище не для слабонервных. К тому же, здесь работала печка, а водитель оказался очень приятным собеседником. Точнее, он говорил, а я слушал, пребывая в ватном оцепенении. Ребра болели, голова гудела, и хотелось только одного: поскорее оказаться дома и рухнуть в койку.
— Я ведь один живу, — дед продолжал изливать душу. — Жены уж давно нет, а дети с внуками… у них своя жизнь. Видимся по праздникам, да и то по нескольку часов…
Мда… Одинокую старость и врагу не пожелаешь. Как бы между прочим я выяснил его адрес: надо будет отблагодарить за помощь и потраченное на меня время, хоть он ничего потом и не вспомнит.
Наконец, в парке появилась знакомая фигура. Тренер пришел. Но не один.
Легран молчал. Сжав кулаки, натянувшись струной, сузив глаза. Молчал, но это молчание было ужаснее любого крика. Внутри беззвучной бури оказались все подконтрольные вампиры, все кандидаты на обращение и обслуга особняка. Они не могли ничего сказать, а только корчились от боли, которая сдавила их сознание. Она рвала на части, невидимым ножом кромсала нервы: никогда прежде не доводилось им испытывать истинный гнев хозяина.
— Как. Это. Произошло.
Голос Леграна прозвучал еле слышно, но отозвался в головах каждого.
— П-простите, — сдавленно произнес стоящий на коленях Йен. — М-мальчишка… Порвал контроль.
— Что?!
— Он… очнулся… и уехал… с ней…
Давление гнева невыносимой болью выкручивало мышцы, но Йен осмелился посмотреть на хозяина. В глазах Леграна бушевали ярость и жесткая решимость. Но на самом дне жгучими змеями извивались тщательно скрываемые отчаяние и невыносимое горе.
Охотники заплатят. Все они заплатят.
— Веди пятого, — наконец произнес он. — Время пришло.
— Но… Анатоль… — прохрипел Йен, снова уткнувшись в пол, — испытания… не завершились…
— Я сказал веди!
Новый ментальный импульс хлестнул скрюченного парня, от чего светлый паркет покрылся пятнами черной вампирской крови, брызнувшей из носа и изо рта.
— С…слушаюсь… — просипел Йен и, шатаясь, поднялся на ноги.
Перечить хозяину — значит умереть окончательно. А сознание — это единственное, что у него осталось своего.
Глава 25
Еще раз поблагодарив деда за помощь и пожав ему руку, я проник в его сознание, аккуратно удаляя все воспоминания о сегодняшнем дне. Ментальное вмешательство потребовало немалых усилий: лоб покрылся холодным потом, перед глазами запрыгали черные точки. Да что ж такое… Собравшись и глубоко вздохнув, приказал водителю ехать домой. Сам вышел из "четверки" и, поежившись от холода, поплелся в парк.
Мороз царапал щеки, до дрожи пробирал тело. Зрение подводило: все вокруг расплывалось, но тренера я узнал. Он привел с собой ящеров, чему я не удивился. И не обрадовался — эти парни никогда не вызывали у меня восторга.
Тор шагнул навстречу, достал из кармана наручники и заявил ровным, лишенным эмоций, тоном:
— Маугли, ты подозреваешься в связи с вампирами и в предательстве, повлекшем гибель одногруппников. Ты задержан и для выяснения обстоятельств дела будешь препровожден в центральное бюро ящеров.
— Что?
Сказанное ошарашило так, что на несколько мгновений выдернуло из заторможенного состояния. Выбрался, называется, с корабля на бал. И Перс тоже хорош, мог бы сначала выслушать, прежде чем ищейкам сдавать. Видимо, чувства отразились на лице, потому что ящер жестко заявил:
— Не дергайся и не делай глупостей. Если ты невиновен, мы это докажем.
— Да что с вами такое, — процедил я, неохотно давая защелкнуть наручники, — мне едва удалось бежать.
— Разберемся.
Тор подтолкнул меня к черному массивному джипу, усадил на заднее сиденье между двумя рослыми охотниками. Бежать мне было незачем, но такое отношение откровенно напрягало.
— Поймите, — слабо выдавил я, но Тор оборвал:
— Говорить будешь, когда тебе разрешат.
— Тор, — встрял Перс. — Сбавь обороты — его вина еще не доказана.
Потом окинул меня внимательным взглядом и добавил:
— Вид у тебя, скажем прямо, не очень… Ты себя хорошо чувствуешь?