Еще один лопнувший пузырь жвачки. Живой пример.
Этот тип всегда хотел, чтобы сиськи были больше, крепче, мягче... Да, девушке, которая попросила «мягкие сиськи», мне пришлось указать на дверь, так как я хотел остаться одним из лучших пластических хирургов в Сиэтле.
Какого черта? Мягкие?
Меня все еще пошатывало от «Бенадрила», но нужно провести последнюю консультацию перед встречей с Лукасом. Даже я знал, что смешивать алкоголь с антигистаминными препаратами плохая идея, но надеялся, что если съем побольше еды, то алкоголь с лекарством не вступят в реакцию.
Кроме того. Остин.
Достаточная причина, чтобы рискнуть, верно?
Покачав головой, я отчеканил результаты измерений медсестре и прочертил линию через центр груди.
— Правая меньше на полсантиметра.
Пациентка посмотрела вниз.
— Думаю, они выглядят нормально.
— Вам виднее, — произнес я скучающим голосом. Храни меня Господь от восемнадцатилетних девочек, которые просят операцию по увеличению груди вместо машин, и чьи родители достаточно богаты, чтобы сделать им такой подарок. Куда катится общество?
— Можете сделать их более упругими? — Были бы деньги...
— Конечно, — выдохнул я, раздраженный, что бесился из-за этого. Обычно я любил свою работу, но обычно я не был под действием «Бенадрила» или грустной одержимости облизывания губ в надежде, что ее вкус все еще хранился на них.
К черту все.
Это из-за нее. Абсолютно все.
Выпивка.
Ночи, проведенные перед подушкой, на которой она спала. С алкоголем на пару.
А потом пьяный удалял сообщения, которые не мог набраться храбрости отправить.
Технически ее вины тут не было – это говорила мне логика, которая также велела отправляться домой. А еще логика говорила, что я сам поставил себя в такую ситуацию, даже если и вина была делом не только моих рук.
Черт, кому-нибудь реально нужно отобрать у меня телефон или хотя бы придумать приложение, которое спасет пьяных глупых бывших бойфрендов от ошибок каждый раз, как они выпьют виски.
— Почти закончили. — Я прокашлялся и назвал еще несколько показателей, а затем снова накрыл бумажной салфеткой торчащую девичью грудь. — Вы – подходящая кандидатура для операции на груди. — Боже, эта фраза мне будет сниться. На самом деле, мне было печально известно, что по ночам я хватался за грудь Остин и выкрикивал параметры, словно она была моей медсестрой.
Да, я больной на всю голову. Остин.
К черту все.
Я всегда возвращаюсь к ней.
Хотя именно так все в жизни и происходит. Поступки всегда ведут к последствиям, которые настигают тебя и кусают за зад. Моей первой ошибкой было привести ее домой в тот вечер.
Вторая? Изменить ей. Нарочно.
— Доктор? — позвала медсестра.
— Простите. — Я изобразил улыбку. — Как я сказал, вы подходите. А теперь, почему бы вам не переодеться, и мы продолжим разговор про саму операцию и оплату.
Мне было скучно. Я злился. Мне было больно.
И винить оставалось лишь себя.
Потому что хрень все это, когда говорят, что случайно изменили. Вы не можете случайно упасть кому-нибудь на лицо. Случайно скинуть всю одежду на пол.
Я точно знал, что делал.
Я все еще помнил запах той спальни.
Аромат шампуня девушки перед поцелуем.
И я до сих пор ощущаю жгучую боль после окончания поцелуя. Потому что полностью уничтожил лучшее, что когда-либо со мной случалось.
Не все бабники одинаковые.
Я сделал именно то, что клялся никогда не делать — после увиденных мною страданий родителей — но я поступил так по правильным причинам. Так что да, некоторые бабники сволочи.
А некоторые... Иногда изменять нормально. Я сделаю это снова.
Если на кону будет ее безопасность.
Я буду делать это каждый гребаный день.
— Доктор Холлоуэй? — Миа постучала в дверь. Я встал и извинился.
Обычно назначение длилось гораздо дольше, но когда пациентами были подростки, они не хотели обсуждать размер или пользоваться медицинской терминологией.
Они хотели больше.
Всегда хотели крупные имплантаты.
И хотели знать, не потеряют ли соски чувствительность. К тому же, они не задавали вопросов, потому что большинство не воспринимали предстоящее как операцию.
Поэтому я вышел за дверь.
Головная боль пульсировала в висках, я быстро собрал шмотки, чтобы встретиться с Лукасом.
— Ты опоздал. — Лукас сделал длинный глоток пива и посмотрел на меня поверх стакана. — Тридцать одна минута и десять секунд, но кому, черт побери, вздумается это считать? Я уже подумывал встать.
— Извини, — прохрипел я и махнул официантке. — На дорогах пробки, и я...
Меня накрыла волна смущения. Я что? Проверял заднее сиденье на случай, что кто-то спрятался в машине? Иррациональный страх номер два. Или проверял, чтобы ничего не упало с козырька? Иррациональный страх номер три. Или — и это самое интересное — проверял дважды, потому что до сих пор не уверен, что действительно не увидел ничего на коже заднего сиденья.
Я собирался убить Остин.
Список, написанный Эвери, был длинным. Обширным.
Я битый час изучал его и пришел к заключению, что обречен жить в постоянном состоянии паранойи до тех пор, пока Остин не будет удовлетворена.
Так что, по сути, просто ждал, пока чертик не выскочит из табакерки. Весь остаток моей жалкой жизни.
А пока буду проводить по несколько операций в неделю.
— Я... — я прокашлялся, — просто проверил пару вещей в машине.
— О, опять что-то случилось? — с любопытством поинтересовался Лукас.
— Можно и так сказать, — быстро произнес я и сменил тему. — Ну, как Эвери?
— Она бесподобна! — раздался женский голос за спиной. — А еще она просто шикарна в постели. Прости, Лукас думал, что ты не появишься.
— Все нормально, — ответил я с натянутой улыбкой, потому что кто же еще был с Эвери, как не ее вторая половина?
Ее лучшая подруга.
Очень сексуальная подруга. Полураздетая.
Я быстро отвел взгляд.
— Остин.
— Гитлер, — сладко произнесла она. — Расскажи, как там сейчас ку-клукс-клан?
— Очень далеко.
Эвери кашлянула в руку и отмахнулась.
— Итак, кто что пьет?
Я сделал мысленную заметку прикрывать ладонью выпивку на случай, если у Остин есть мышьяк, и она решит посмотреть, как быстро сможет убить человека яд, смешанный с ромом и колой.
— Пиво. — Лукас поднял свой стакан.
Эвери наморщила нос.
— Ненавижу пиво. Думаю, закажу вино. — Она сжала губы и все равно просмотрела алкогольную карту, пока Остин бросила на меня косой взгляд и потянулась к моей выпивке.