Утром всходит солнце, а вечером его сменяет луна. И так каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Это как назойливое напоминание о том, что жизнь продолжается.
Без нее.
Она ушла.
Но жизнь продолжалась. И я ненавидел это. По моим ощущениям, бег времени прекратился, когда она произнесла те слова в моем кабинете. Я снова облажался. Снова потерял ее.
Целый месяц я думал только о том, кто из нас виноват в том, что мы не вместе. В разные дни у меня было разное настроение, а потому и ответ на этот вопрос отличался каждый раз. После долгих попоек с Морганом и тщательного разбора нашей с Розали ситуации, мы пришли к выводу, что никто из нас не виноват. Она такая, потому что несколько лет несла на себе груз последствий отношений с тем придурком. И такую я ее полюбил: взбалмошную, резкую, сумасшедшую Роуз; нежную, любящую, ласковую и понимающую Роуз.
Но теперь я устал. Мне надоело бороться с ветряной мельницей, каждый раз доказывая ей, что она во мне нуждается. Надоело бегать перед ней как собачонка на задних лапках, пытаясь извиниться за то, что я и так уже исправил. Роуз этого, видимо, было мало. Что ж, я сделал все, что мог и больше не был намерен прикладывать никаких усилий.
Я простился с Розали. Посвятил этому целый вечер. Удалил с телефона все ее фотографии, письма и сообщения. Накануне подписал договор, в котором отказываюсь от своей части в нашей фирме в ее пользу. На ее столе в офисе я также оставил документы на купленный для нее дом. Там же лежали все контракты, которые мы подписали. И на это же место я положил контракт, в котором указал, что она имела право отказаться от своего партнерства, не теряя при этом доли в фирме.
Я решил остаться в Майами. Этот город мне полностью подходил, и помощница уже подыскивала помещение, так как я собирался перевести головной офис своей финансовой фирмы сюда. Я был почти на сто процентов уверен, что Розали продаст фирму и вернется в Чикаго к Аарону. Он больше ей подходит: надежный, спокойный, не способный на измену. Он тот, кто будет сидеть в своей зоне комфорта и затягивать туда Розали. Они могли бы пожениться по классическому сценарию, нарожать детей, и Роуз возила бы этих карапузов в школу на своем минивэне.
Я так мечтал обо всем этом с ней. О Роуз в белом платье, о совместных родах, ежедневных завтраках и сумасшествию в нашем доме, полном детей. А потом — два кресла-качалки на веранде дома с белыми ставнями и видом на океан; седины в наших волосах и полная лужайка внуков. К сожалению, все это должно было достаться не мне.
Так я думал. До этого настойчивого звонка в дверь.
Я оставил кофе на столике рядом с окном и пошел открывать дверь. Посмотрев на экран домофона, я не поверил своим глазам и решил убедиться, что зрение меня не подводит. Нажав на кнопку дрожащим пальцем, я спросил:
— Роуз?
— Да. Джордж, открой, пожалуйста.
Я незамедлительно распахнул дверь. Передо мной стояла Роуз. Моя Роуз. Моя девочка. У нее были такие огромные глаза и испуганный взгляд, руками она теребила ремешок сумки, висящей на плече. Мы минуту молча смотрели друг на друга, а потом я не выдержал, сделал шаг навстречу, крепко обнял ее, притянув к своему телу, и глубоко вдохнул аромат ее волос. Моя Роуз. Она вернулась ко мне. Она хотела быть именно со мной.
Не разрывая объятий, я сделал шаг назад в дом и потянул ее за собой. Она с облегчением выдохнула и обвила руками мою талию. Я захлопнул дверь ногой, сбросил с ее плеча сумку, поднял ее на руки и понес в гостиную. Розали без промедления обвила ногами мою талию, как делала сотни раз до этого. Я дошел до гостиной, сел на диван, не выпуская ее из рук, взял в ладони ее лицо и прижался своим лбом к ее, закрыв глаза. Это было невероятное ощущение — снова чувствовать ее в своих руках, вдыхать ее запах, ласкать ее кожу и чувствовать ее дыхание.
— Я люблю тебя, детка, — прошептал я. — Прости, что вел себя как последний мудак. Ты заслуживаешь лучшего. И я готов дать это тебе. Я хочу прекратить тот бардак, что мы создали, и просто быть рядом с тобой. Навсегда.
— Джордж, — начала она, и я открыл глаза, чтобы увидеть, как по ее щекам катятся слезы.
— Милая, не плачь, — попросил я, вытирая соленые дорожки пальцами.
— Я должна тебе кое-что сказать.
— Сначала скажи, что любишь меня и готова попробовать начать все сначала. — Она молча кивнула. — Нет, детка, мне нужно услышать это.
— Да, Джордж. Я люблю тебя и хочу попробовать. Нет, я не хочу пробовать, — произнесла она, отчего вся кровь в моем теле застыла. — Я хочу сделать это. Хочу быть с тобой. Хочу жить с тобой. Хочу за тебя замуж. Хочу вместе вести бизнес. Хочу вместе… — она сделала паузу, — растить нашего малыша.