— Мэнди, — поприветствовал тихо. Я знал, на что способна жена моего брата в гневе, к тому же у меня не было сил сейчас с ней бороться. Я и с собой-то боролся с трудом, что уж говорить о другом человеке?
— Вылезай, Джордж. Жду тебя на кухне.
После этих слов Аманда развернулась и молча ушла в дом. Достав сумку с вещами и закрыв машину, я поплелся следом. Сделал глубокий вдох. Я был немного разочарован от того, что больше не чувствовал запаха Роуз. Но это также было и облегчением, потому что не было аромата, который бы напоминал о ней.
Я зашел в кухню, где Мэнди уже ставила тарелки с едой на барную стойку, жестом приглашая меня садиться. Я присел и взял вилку, не сказав ни слова. Аманда тоже молчала, пока садилась напротив меня и начала накручивать макароны на вилку.
Я первым нарушил тишину.
— Где мальчишки?
— В детском саду.
— Я не привез им ничего.
В ответ она просто махнула рукой, словно то, что я сказал, не имеет никакого значения. Но для меня имело. Всегда, приезжая к ним в гости, я привозил детям игрушки, но в этот раз никуда не заезжал. Все, чего мне хотелось, — побыстрее добраться до дома брата.
Мы ели в тишине минут двадцать, после чего Мэнди заговорила:
— Как она?
Я вскинул голову и посмотрел на нее. Лицо женщины выражало миллион эмоций, причиной которых был простой вопрос: «На кой черт вы затеяли это?» Я снова опустил взгляд в тарелку.
— Приходит в себя, — сдавленным голосом ответил я.
— Ты поедешь к ней?
— Нет.
— Хорошо.
Мэнди встала и убрала нашу посуду в посудомоечную машину.
— Кофе?
— Нет. Я бы лучше прилег.
— Гостевая спальня готова. Располагайся.
Я проспал до самых сумерек. Видимо, сказались бесчисленные бессонные ночи. Меня разбудил визг, доносившийся с заднего двора. Медленно приходя в себя, я понял, что этот визг принадлежал двум моим племянникам. За визгом следовал заливистый детский смех, и все повторялось по новой.
Одевшись и выйдя во двор, я застал идеальную семейную картину: Стив с детьми носились по двору, у всех в руках было по водяному пистолету. Несмотря на прохладу первых дней октября, им, кажется, не было холодно. Я плотнее завернулся в толстовку и глянул на Аманду. Она сидела в шезлонге, укутанная в вязаную шаль, и читала книгу. На столике возле нее стоял кувшин с лимонадом и поднос с маффинами. Она испекла их сама, об этом свидетельствовал запах выпечки, доносящийся из кухни.
Я спустился по ступенькам, и меня сразу заметили. Мальчишки бросились ко мне и повисли на ногах как обезьянки. Они всегда так делали, и это невероятно умиляло. Я поднял их выше и обнял. Они наперебой кричали приветствия и приглашения присоединиться к их игре.
— В другой раз, разбойники, — ответил я, опуская их на землю.
— Привет. — Стив был уже рядом, пока я уделял внимание любимым шалопаям.
— Привет.
— Как она? — вкрадчиво спросил брат.
— Теперь уже не знаю. После того, как я узнал, что она пришла в себя, больше не справлялся об ее здоровье.
Стив быстро переоделся в сухую одежду и вернулся во двор. Мы провели пару часов, попивая пиво. Дети носились вокруг, пока Аманда не заставила их идти купаться перед сном. Те подчинились, но уходили, надув губы. Наконец мы со Стивом остались одни во дворе.
— Пришло время для взрослых напитков, — произнес брат, вынимая бутылку виски и два стакана из-под шезлонга.
— Когда ты успел притащить это сюда?
— Еще в самом начале. Я знал, что нам пригодится, — сказал он, разливая янтарную жидкость по стаканам. — Что думаешь делать дальше?
— Пока не знаю, — вздохнул я, глядя в небо, где одна за другой загорались звезды.
— Тебе надо... — Стив прервался, потому что во двор вышла Мэнди и вынесла ему толстовку.
— Спасибо, тыковка, — нежно поблагодарил Стив и легонько коснулся губ жены своими. Я отвернулся. В тот момент мне было сложно смотреть на любое проявление нежности, потому что это напоминало мне о том, чего уже не вернуть.
Аманда вошла в дом и закрыла за собой дверь.
— Так вот, — вернулся к разговору Стив, — тебе нужно дать ей время. И себе тоже. Если бы ты уехал ненадолго из города и, может, даже из штата или страны, это пошло бы на пользу всем.
— Да, — задумчиво произнес я. — Уже сам об этом думал. Но только ради нее. Мне будет лучше, если я смогу хотя бы иногда ее видеть.
— Нет, Джордж. Именно себе ты вредишь в первую очередь. Ты ее не видишь и тебе плохо, но будет хуже, если вы будете даже изредка встречаться. — Я открыл рот, чтобы начать спорить, но Стив поднял руку, призывая меня дослушать. — Не спорь. Я не говорю тебе забывать ее или пускаться во все тяжкие. Но для того, чтобы эмоции улеглись, нужно время. Поэтому при первой же возможности уезжай.