— Добрый день, — пропела она бархатным голосом. — Чем могу помочь?
— Розали Стар. Где она?
— Сейчас проверю.
И она принялась щелкать по клавиатуре компьютера, периодически томно на меня поглядывая. Меня это раздражало, но это же могло и помочь. Я нацепил свою дежурную улыбку и наклонился к ней.
— Детка, моя сестра в плохом состоянии, поторопись, пожалуйста.
Еще на слове «детка» ее щеки вспыхнули румянцем. Попалась.
— Конечно. — И она быстро клацнула мышкой несколько раз. — Терапия. Палата 16а. Но посещение позволено только семье.
Уже на бегу я крикнул ей:
— Я же сказал, я брат!
Я вбежал в палату и резко остановился. Она была там. Моя девочка. Моя жизнь. Такая маленькая и хрупкая. Рыжие локоны разметались по подушке, бледное лицо было лишено жизни. Из ее рук торчали катетеры, а из носа и рта — трубки. Кожа век была настолько тонкая и бледная, что, мне казалось, если подойти достаточно близко, я смогу увидеть зеленый цвет, пробивающийся сквозь нее. Аппарат мерно пикал, показывая спокойное сердцебиение. Она была жива. И это было главное.
Я подошел к ней, встал на колени рядом с кроватью, взял Роуз за руку и приложил к своему лбу. Еле теплая кожа была такой же бархатистой и нежной. Больничный запах смешивался со сладким ароматом моей Роуз.
Из моих глаз потекли слезы, впитываясь в простыню.
— Девочка моя, детка, прости. Я умоляю тебя, приди в себя. Скажи, что я подонок и не стою тебя. Прогони меня. Только открой глаза, прошу тебя. Умоляю, Роуз.
Я поднял взгляд, но грудь Роуз по-прежнему мерно вздымалась во сне. Мне нужно было что-то сделать. Мне хотелось подхватить ее на руки и унести к себе домой, чтобы самому о ней позаботиться. Мне так хотелось обнять ее и крепко прижать к своему телу, чтобы хоть на градус повысить температуру ее тела, увидеть румянец на щечках.
Я снова уперся лбом в ее слабую руку и начал молиться. Я никогда не молился, никогда не верил ни в Бога, ни в рай, ни в ад. Но сейчас я был готов поверить хоть в то, что Земля плоская, лишь бы это помогло Роуз открыть глаза. Я просил Бога, или кто там есть на небесах, чтобы у нее хватило сил хотя бы открыть глаза и посмотреть на меня с ненавистью. Я молил о том, чтобы она вернулась к жизни и проклинала меня до десятого поколения, чтобы кричала на меня и бросала тяжелыми предметами. Я готов был пойти на что угодно, даже исчезнуть из ее жизни, только чтобы быть уверенным в том, что Роуз пришла в себя и начала жить прежней жизнью.
— Убирайся отсюда, — послышался уставший тихий голос матери Роуз.
— Эмили...
— Пошел вон! — уже громче сказала она. — Из-за тебя она здесь. Из-за тебя, Мун, моя девочка в таком состоянии.
Из ее глаз полились слезы, и плечи начали содрогаться. Я не мог ничего сделать, кроме как обнять ее. Я сделал шаг навстречу, но она подняла голову и резко взмахнула рукой.
— Не смей подходить ко мне. Никогда, слышишь? Не приближайся к моей семье. Ты сделал все, что мог. Ты уничтожил ее!
Я перевел взгляд на Роуз, и сердце снова болезненно сжалось, потом опять посмотрел на Эмили.
— Я...
— Джордж, просто уйди. Ты и так...
Она не успела договорить. Дверь палаты открылась, и вошел Грегори. Увидев меня, он подлетел и, замахнувшись, угодил мне кулаком прямо в челюсть. От неожиданности я сделал пару шагов назад, чтобы не упасть. У мужчины, несмотря на возраст, удар был что надо.
— Пошел на хрен отсюда, ублюдок. И своему говнюку-отцу передай, что я его уничтожу, раздавлю как муху. А теперь пошел вон.
Я не стал отвечать. Просто опустил голову и вышел из палаты. Я молча брел по больнице, сам не зная, куда двигаюсь. Все тело болело, внутренности жгло, как будто внутри меня начался пожар. Я купил у автомата воды и выпил бутылку залпом, но это не помогло. Я шел и не мог ни о чем думать, перед глазами была лишь одна картинка: хрупкая Роуз на больничной койке. Мне хотелось пойти и наложить на себя руки, лишь бы не видеть ее мучений.
Ноги сами привели меня к выходу из больницы. Я присел на ступеньки крыльца и расплакался навзрыд. Я выл как волк в полнолуние, грудь разрывало от боли, а горло драло от слез. Мне хотелось забрать все, что она чувствует, себе. Я готов был сдохнуть, как собака под забором, только бы в ее тело вернулась жизнь.
Глава 2
Первый день без Роуз
Я просидел на ступеньках всю ночь. Мимо меня сновали люди, пара человек спросили, в порядке ли я. Одна женщина присела рядом и спросила, может, у меня кто-то умер.
— Сегодня умер я. Настоящий я.
Она посмотрела на меня как на идиота, похлопала по плечу и ушла, так ничего и не ответив.